Топь

   — Федь, я вот подумал, — Микола ленно валялся на травке в тени могучей ивы у реки, закинув ногу на ногу и подсунув руку под голову. — Если твоя русалочья природа предусмотрела наличие ног, то ты можешь ходить?

   — Ты уже видел как я хожу. Думаю это плохая затея, — Фёдор у поросшего берега сидел в воде по самые плечи, а голову запрокинул к небу. Громадный черненный плавник неспешно колыхался под водной толщей, за чем леший безустанно наблюдал.

   — А если… — белобрысый перекатился на живот и навис над лицом, — Я тебе подсоблю? Думаю так ты быстрее скумекаешь как ходить. К тому же я смогу показать тебе свой лес!

Микола засиял от озвученной мысли и похоже уже вовсю предавался фантазиям о прогулке. Фёдор на мгновение тоже поймал себя на подобном, но быстро опомнился. Заодно обрызгал замечтавшегося лешего, на что получил незамедлительный возглас и щелбан по лбу.

   — Ай, больно бьешь то! — Фёдор зашипел, прикрыв ладонями лобешник, и отплыл подальше от берега.

   — Это ещё не больно. Вот когда я был мелким по меркам леших, получал от Фомы такие щелбаны, что начинал подумывать о том, будто у меня вторая пара рогов растёт, — Микола показательно пальцами по окостеневшим наростам провёл и словил любопытствующий взгляд Фёдора, который тот постарался быстро скрыть.

   — Теперь понятно, откуда у тебя первые появились, — Фёдор от берега подальше отплыл, предвкушая реакцию, но тут же был ловко и крепко-накрепко схвачен, и вытянут на берег, сильными руками лешего. Русалка ударила хвостом пару раз о песок и камни, но безуспешно.

Микола нещадно на берег Федора вытянул, да навис над тщедушным телом. Ногами хвост обхватил и руки к земле прижал, чтобы тот не поцарапал в попытках высвободиться.

   — Ну что? Рога мне набить захотел? — Язвительно вопросил Фёдор, не прерывая зрительной связи.

   — Делать мне больше нечего, кроме как из русалки ещё большее чудо-юдо создавать, — редко доводилось видеть Федю так близко, да и целиком, а не по грудь, отчего весь запал озорства поугас. Он и вправду был худым, сколько его не кормил. Кожа натянутая на кости. Не удержавшись, леший провёл по рёбрам, про себя их пересчитывая. — Ты… питаешься чём-то ещё, помимо того, что приношу?

   — Да, — Федор содрогнулся всем телом и ударил хвостом по песку, когда леший неожиданно провёл по рёбрам. И все-таки его руки куда теплей рыбьей туши. Фёдор было думал, что леший его отпустит, но похоже вместо “наставления рожек” решил поиграть в распрос. — Если ты про худобу, то я с детства такой.

   — Не кормили с детства нормально что-ли?

   — Кормили. Микол, Бог меня таким сотворил, — Фёдор недовольно шикнул и упреждающе подергал когтями. — К тому же.. В нынешнем виде поймать рыбу труда мне совсем не составляет. Тем более в речке, в которую ты меня заволок.

Леший ослабил хватку и слез с русалки, будучи удовлетворенным ответом. Фёдор размял запястья и недовольно пробухтев, заполз в воду.

   — Ладно. Тогда я пошёл. Мне ещё много дел сегодня сделать надо. Жди вечерком, — Микола подозвал синичку с берёзы и дал указания на каком-то своём языке, которые не понимал Федор. — Не то чтобы.. Но знаешь… кхм. После того собрания я беспокоюсь за тебя. Поэтому если что случится, пошли её ко мне и я сразу приду.

Я беспокоюсь за тебя…

   — Хорошо, я понял, — Федор на мгновение подорвался и хотел было что-то ещё сказать, но лишь безмолвно прожевал губами воздух. Вытянув руку, синица спархнула с пальцев лешего и села на русалочьи. Птаха покрутила головой, издана громкий чирик и забавно нахохлилась. — А сегодня ты сможешь..

   — Что смогу?

   — Помочь с тем, чтобы я вспомнил как ходить, — на Фёдоре лица не было, от его почти осязаемого смущения.

   — Конечно помогу! — Но Микола видел, как было тяжко Фёдору просить о помощи. Не привык. То ли гордый, то ли родители так воспитали. Сейчас и не узнаешь. Присев на корточки и уперевшись руками в колени, Микола уточняюще повторил. — Только вечером, как обусловились.

   — Тогда буду ждать тебя у мое.. нашего места, — Выждав момент, Фёдор сделал рывок из воды и легонько чмокнул в лешего в щеку напоследок.

   — Ой, — Микола зардел, засмущался, да приложил ладонь к щеке, в странной попытке коснуться поцелуя. — Разве ж можно так, Федь? А если кто…

   — А почему нельзя? Да и кому какое дело до нас в глухом лесу? — Фёдор довольный удавшейся шалостью, безотрывно любовался лицом лешего, постепенно становящееся цвета брусники.

Фёдор стрелял метко каждым словом. Владел своим языком точно острой стрелой, а умом как тетивой. Сложно было не согласиться или найти доводы против сказанного. Вольность русалки переходила на совершенно иной уровень понимания. Но то что делал Федор.. Хотя что плохого в небольшом поцелуйчике в щеку? Не в губы же впился? А в щеку могут и друзья целоваться, приветсвуя друг друга, после разлуки. Микола наконец-то всё понял. Фёдор считал его другом.

   — Наверное ты прав. Зря я так переполошился, — но что-то всё-равно не давало покоя…

***

Так и не скажешь, что такие ножки принадлежат парню.. Ой, прости, — Микола помнил, как Фёдор среагировал на него будучи совсем нагим. Поэтому леший не забывал притаскивать на их “уроки” тот несчастный кусок льняной ткани, чтобы Фёдор им повязывался И чего он стесняется? И по хорошему надо раздобыть ему нормальную одежду, а не пыльную тряпку.

   — Да ничего. На самом деле, мне часто говорили, что я больше на девку похож, нежели на парня. Как не нагружали меня тренировками, всё без толку, — Фёдор уже по привычке вытянул руки вперёд, вверяясь в руки лешего и его силу, если ногами ненароком о какой-нибудь корень запнется. Микола крепкий. Точно удержит и не даст наесться земли.

   — Ну знаешь, — Микола обернулся за спину, чтобы убедиться в ровности дороги, и только тогда сделал несколько шагов, подтягивая за собой Фёдора. Он держался на своих двоих вполне крепко. Сам делал каждый шаг, повороты и не падал. Но местами его бёдра, икры начинали трястись от длительной нагрузки. Микола подумывал над тем, чтобы завтра приступить к лёгкому бегу, — разных молодцев да девиц в лесу повидал, но ты по своему красив на их фоне. Даже не знаю что именно в тебе мне кажется особенным. — Микола призадумался и чуть было не наступил на торчащую сухую корягу, попутно выпустив изо рта пару бранных слов, заставившие Фёдора улыбнуться. Да и не только они.

   — Комплименты от лешего – это что-то новенькое, — Фёдор крепче сжал пальцы царя леса и случайно прикусил губу до крови. — А ещё говорят, что только русалки способны к соблазнению.

   — Не подумай ничего такого… — Микола сделал ещё шаг назад. Фёдор резвей наступал на него. — Это был лишь дружеский комплимент, не более.

   — Дружеский… — Микола видел, что Фёдора как холодной водой окатили. Остановился. Перестал идти навстречу к лешему и замолк.

   — Да. А ты что подумал..?

   — Уже не важно, — Фёдор руки лешего отпустил. Видно было только как его пальцы слегка подрагивали. — Мои ноги устали. Давай продолжим завтра?

Микола не понимал, что сказал не так. Не понимал он полностью всех людских эмоций, их разнообразия. Порой они были слишком сложными для его восприятия. Но сейчас почему-то показалось, что Фёдор… обиделся?

   — Федь, я что-то не то сказал? Прости..

   — Нет, всё хорошо, — Фёдор хило улыбнулся и легонько коснулся лица лешего. Воздушно провёл подушечками от щеки до виска и заправил выбившуюся прядь за ухо.

   — Точно? Стыдно признаваться, но я не достаточно хорошо разбираюсь в человеческих эмоциях, — Микола сглотнул ком в горле. Его как будто молнией ударило средь чисто поля. Необычное чувство. Сложно такое описать, но до встречи с Фёдором он не испытывал ничего подобного. Но это определённо было что-то приятное… Хотелось ощущать столь искрящиеся «молнии» почаще.

   — Мне кажется, что бесконечное множество эмоций, является проклятием рода человеческого, помимо его благословения.

   — Какие-то сложные мысли в твоей головехе крутяться. Я не очень понимаю тебя.

   — Забудь. Наверное это к лучшему.

Неловкая тишина, нарушаемая только шелестом листьев, ненадолго окутала лесную опушку. Несмотря на сложность восприятия Фединых дум, Микола не хотел отпускать его одного до реки. Волновался, если он ненароком расшибется или его встретит кто-то из леших. Боялся, что не сможет защитить от них Фёдора…

   — Идём, провожу тебя до реки, — Микола протянул руку и Фёдор сразу за неё ухватился. Позже, незаметно сплел пальцы, пока леший не видел.

Но всё чувствовал.

***

Дни в лесу схожи меж собой, но есть даты, про которые помнит любая лесная нечисть. Кто-то жаждет их наступления, кто-то же наоборот, надеется как можно скорее пережить этот ужас. Вот и сейчас на поляне, спрятанной от глаза людского, да пышными деревцами, сидели лешие.

   — Что-ж, — Фома покашлял в кулак, обращая на себя внимание всей белобрысой троицы. — Сегодня наступает Купальская ночь. В лес придут люди и будут жечь костры, рвать цветы на венки и прочее. Проследите, чтобы к утру лес остался на месте. Шугайте их, если будут безобразничать.

Сережа внимательно слушал и запоминал каждое слово Фомы, Иван заплетал Миколе косичку от скуки, а сам же разноглазый жевал цвет медуницы.

   — И ещё что, — Фома плюхнулся на пень и начал наматывать ус на палец. — Не давайте никому заплывать слишком далеко. Мы ещё её не поймали. Русалки в купальскую ночь становятся слишком озорными и опасными. Черт её знает. Не хочется, чтобы этот праздник окрасился кровью.

Внутри Миколы что-то ëкнуло. От волнения слегка задрожали пальцы, но он всячески старался скрыть это, от того делал вид, что сплетает травяные колоски. Не к чему ему сейчас допросы от сородичей.

   — Почему мы ещё не поймали русалку? — Вопросил Сережа, удивлённо хлопая глазами.

   — Признаюсь, я её искал по близлежащим рекам, да озерам, но не нашёл. Она словно испарилась или знала, что мы хотим её поймать. Хорошо, что не нашёл от неё новых «даров», — Фома сплюнул на землю и облокотился на колени, обводя взглядом троицу.

Волнение немного сменилось спокойствием. Микола искренне радовался, что научил Федю ходить. Небось в лесу где-то прятался, пока Фома по округе шастал. Надо будет расспросить его об этом позже.

   — Будьте начеку! Кто знает, что нам подарит эта ночь, — Фома встал с пня трухлявого, оттряхнулся, да обратился сильным студяшим потоком ветра. Направился обратно в свои лесные владения на севере, поднимая в воздух с сухой земли труху, да сухие веточки.

***

   — Федь.

   — А? — темновласый сидел на пропитанном водой срубе дерева у берега и ел свежепойманную рыбу. Зубы с лёгкостью и хрустом дробили рыбьи кости и чешую, в попытках добраться до нежного мяса.

Микола находил это одновременно милым и жутковатым. Но с другой стороны, Федор хотя бы может прокормить себя сам и без нежелательных жертв.

   — Я вот думаю… Может ты хочешь сегодня со мной по лесу ночью побродить? — Микола игрался с поползнем, который бегал по нему, как по дереву. Вдоль и поперек. Хорошо что не долбил клювом, как по коре.

   — С чего такое предложение щедрое? Да и безопасно ли? А то меня один из твоих лохматых приятелей искал на днях, точно ищейка охотничая, — Фёдор между делом отгрыз боковой плавник и ювелирно снял упругую кожу. Вгрызься в плоть и прикрыл глаза в довольстве.

   — Сегодня от этого “лохматого” и узнал, что тебя искал. Рад, что не обнаружил, а то у него грандиозные планы на твою хвостатую душеньку, — леший горемычно подставил руку под щеку и уже без особого интереса разглядывал шуструю птаху, которая успела перебраться на Фёдора. Леший не сумел сдержать улыбку, наблюдая как Фёдор недовольно отмахивается от назойливой птички, мешающей ему трапезничать. Смелая. Не боялась ни его когтей, ни зубов, да и самого роста.

   — Вот как, — Фёдор дожевывал последние кусочки с неистовым наслаждением. Когда в желудке было полно, а на душе спокойно, он принялся тщательно вылизывать пальцы и каждый коготок, под которым скопились остатки рыбьего жира с кровью.

   — Сегодня купальская ночь. Мне Фома, тот “лохматый”, наказал бдить за лесом в два глаза так как люди придут. К сожалению не все относятся к нему с почтением. А на купальскую ночь по традиции костры большие жгут. Пади да уследи за каждым. — пока Микола негодовал с предстоящей ночи, Фёдор слез с деревяшки и уселся напротив лешего.

   — Не печалься. Я верю, что ты справишься, — Фёдор провёл по оголенному плечу и ключице, успокаивая. — Я был бы не прочь прогуляться, да и помочь заодно.

   — Да ты всех распугаешь, своей обворожительной улыбкой, — Микола представил, как Фёдор бы бегал по лесу, словно дикий зверь, и распугивал людей своим видом. Хотя эффект это точно бы возымело. После такого не только сна здорового лешишся, но и переосмыслишь своё отношение к лесу.

   — Может оно и к лучшему. Меньше дураков, да трусов останется в лесу, — Фёдор пересел поближе и прильнул к лешему с боку. Положил голову на плечо и широко зевнул, обнажая “улыбку”.

   — Тогда тебе надо раздобыть одежду, а то эти лохмотья… Вдруг тебя люди увидят? Здесь к тому же неподалёку есть деревушка. Там живут суеверны люди, которые верят, что их вещи по ночам крадёт нечистая сила. Забавно, что они правы, — Микола улыбнулся и провёл рукой по волосам Фёдора, ничуть не отдергиваясь, когда тот на него прилёг.

   — Так ты воришка рогатый. Всё с тобой понятно, — Федор ещё разок зевнул и похоже постепенно проваливался в полуденную дрему, после сытного обеда.

   — Ну есть грешок, — Микола вздрогнул от неожиданности, когда ощутил пальцы, плавно скользнувшие по затылку прямиком в белый пушок. Огладили нежную кожу головы, приятно разминая у самых корней. Будь он котом, наверняка бы замурчал от таких ласк. Фёдор наверняка знал, как доставить ему удовольствие, хоть и маленькое.

Деревушка находилась и вправду неподалёку от “нечестивого” леса. Микола за руку Фёдора взял на всякий случай и опасливо оглянувшись по сторонам, вышел на голую опушку, на которой росла только сухая осока по пояс, да молодой березняк.

   — Только ноги не посеки, трава острая как твои зубки, — Микола задорно мчался по примятой траве, которую похоже сам уже истоптал и превратил в свою личную. Федор же еле поспевал за шабутным лешим то и дело прося передышки.

   — Я это уже понял, — ноги жгло, будто их покусали пчёлы. Опустив взгляд вниз, Фёдор завидел множественные алеющие порезы, оставляемые безобидными зелёными травинками.

   — Как вернемся, я обработаю каждую, — леший бегло оглянулся через плечо, оценивая состояние Фёдора. — Лешие владеют множеством способностей, о которых не знают люди. Но тебе их с радостью покажу.

Фёдор ничего не ответил. Лишь продолжил бежать за лешим, стараясь попадать в примятины, которые он оставлял своими большими стопами.

   — Мы пришли! — Микола раздвинул густую поросль и указал пальцем в сторону бревенчатых халуп, в которых горел тусклый свет. — Нам в баньки зайти надо. Может найдём тебе чего-нибудь по размеру. А если повезёт, то и любое глазу.

   — А чтобы ты хотел на мне видеть? — Вопрос повис в воздухе, как только сорвался с обветренных уст, на которых ещё недавно поблескивала речная вода. Фиалковые глаза зажглись маленьким хитрым огоньком, который так старался не замечать леший.

   — Буду рад, если попадётся холщовая рубаха или суконный кафтан. Ну и штаны разумеется. Идём! — Микола потянул русалку, выводя из травы, заодно и из грёз.

В первой бане оказалась заперта дверь. Причём на добротный кованный замок, который не сломать. Пришлось залазить через окно. Выпала эта часть плана брюнету, как самому худому и без рогов. Фёдор прошёлся по тёмному околоченносу помещению парной, чулану. Нашёл только нитки, да спутанное облако волокна на прялке. Помимо этого лопаты, вилы, штыри и прочий хлам, который его не интересовал.

Во второй бане удалось найти рубаху. Да и ещё с красной вышивкой по низу и рукавам с горловиной. Фёдор на радостях натянул её на себя, попытался… да вот только мала оказалась. В плечах и спине не подошла. Досадно выдохнув, Фёдор направился к третьей под бдительное наблюдение лешего через окошко. Микола то и дело вносил свои предложения, догадки или ориентировал Фёдора по тому или иному помещению, которое он знал.

   — Нас поймают, если будешь дальше так стучать по окну и галдеть! — Шикнул Фёдор и продолжил обводить взглядом третье банное помещение. Здесь до сих пор пахло мыльным корнем, влагой и ощущалось тепло. Значит люди совсем недавно закончили своё омовение.

На глаз подвернулась белая сорочка с лёгким кружевом по рукавам и груди. Женская. Радовало, что не прозрачная. Она ещё пахла водой, травами и чистотой. Безусловно в русалочьем воплощении запахи ощущались в разы острей, нежели в человеческом. Фёдор натянул сорочку и покрутился в ней, пока Микола отвёл взгляд в сторону. Она села как влитая до колен, прикрывая всё непотребное выше.

   — Нашёл что-нибудь..?

   — Да! Не рубаха конечно, но думаю понравится, — обведя помещение взглядом в последний раз, Фёдор заметил деревянный гребешок и прихватил с собой. Хотелось волосы иметь, а не пожеванную мочалку. Да и лешего за много дней можно будет привести в надлежащий вид.

Фёдор вылез из окна и протянул в руки лешему находку. Но Микола застыл как вкопанный в невозможности оторвать взгляда от одежды, которую нашёл Фёдор, а главное не постыдился на себя надеть. Леший поймал себя на мысли, что в сорочке он смотрелся куда обворожительней, чем будь на нём какая-нибудь вышивная рубаха.

   — Ну как? — Фёдор подступил ближе, попутно оправляя замявшееся кружево на груди.

   — Красиво. Аээ… Я не знаю что ещё сказать. Необычно видеть тебя в “этом” наряде, — Микола потупил взор в траву, на которой уже начали собираться первые ночные капельки росы. Но лицо горело будь здоров, как ошпаренное кипятком, да и сердце заходилось в безумной пляске.

Лучше не стало и от того, что Фёдор провел пальцами по шее и плечу. Спустя какое-то время он загадочно улыбнулся, и нежно приподнял голову недоумевающего лешего за подбородок.

   — Вижу нравится тебе, раз как рак обваренный, предо мной стоишь, — одним только взглядом Фёдор вгрызался в самую душу. Выедал и выпивал её без остатка.

   — Просто не каждый день вижу парней, разгуливающих в одевке женской, — Микола сглотнул ком в горле и осмелился еще раз поднять свой взор на Федора, самозабвенно расчесывающего смольные волосы найденным гребешком.

Уж больно любо выглядел. Очей не оторвать…

***

Чёрные силуэты берёз колыхались в ночи. В лесной глуши слышались песнопения и рокотание костра, взрывающегося каждый раз новым снопом искр, стоило кому-то его перепрыгнуть, аль палку сухую подкинуть. Священный купальский огонь сегодня принимал вокруг себя всех без исключений.

   — Микол, а ты когда-нибудь прыгал через костёр? — Фёдор наблюдал за резвящейся молодежью из-за разросшихся кустов барбариса. Забавно, что рога лешего органично вписывались в столь палкастый куст.

   — Было бы время на эти забавы, — Микола не сводил глаз с костра и парочек, которые взявшись за руки радостно прыгали через очищающий купальский огонь под восторженные возгласы да песнопения.

«Купальская примета гласила, что есличерез костер перепрыгнет влюблённая пара,не расцепляя рук своих, то онибудут неразлучны до конца жизни».

   — Чем не сейчас же? Подождём, когда люди разойдутся, да повеселимся.

   — А ждать не обязательно, — Микола прикрыл глаза, вдохнул полной грудью, да коснулся рогов пальцами. Те превратились в бурые листья, да осыпались на землю. Чудеса. Ничего не скажешь. Фёдор поворошил ногой горстку листьев, что осталось от рогов, и в изумлении уставился на лешего. — Ты только зубки не показывай, да и когтями не оцарапай никого.

   — Не оцарапаю.

Микола за руку Фёдора взял, да аккурат, меж кустов колючих, стал пробираться, загораживая собой русалку от хлестких веток. И так натерпелся от лесной осоки сегодня. Чем ближе они подбираясь к людскому гулянию, тем отчётливей слышались слова напеваемых песенок:

«Иван да Марья,

Иван да Марья!

Иван Марью кличет,

Иван Марью кличет:

Ходи, Марья, домой,

Ходи, Марья, домой!»

Девушки, сцепившись с юношами за руки, кружились хороводом вокруг пылающего костра, который вздымался в высоту не менее чем на один аршин71 см. Через какое-то время хоровод рассыпался и самые смелые парни разбегались, чтобы перемахнуть через огонь, да заодно перед девками щегольнуть своей храбростью. Девушки же ничуть не отставали от парней в храбрости и тоже прыгали через костёр, да так, что невинные белые подолы платьев мелькали точь крылья мотыльков у зажженной свечи, поднимая всё новые снопы искр и лишь сильнее раздувая пламень.

   — А вы кто такие? Раньше вас не видали, — один из юношей их заметил, но даже не подозревал, что перед ним сейчас стоит самая настоящая лесная нечисть.

   — Так мы это… не из здешней деревни. Шли по лесу, да заплутали. Увидели ваш костёр и решили заглянуть на огонёк, — быстро сообразил леший. За руку Фёдора ухватив и водя пальцем по внутренней стороне ладони, Микола как бы говорил касанием: «Всё хорошо. Не беспокойся».

   — Тогда добро пожаловать! Будем рады вам! — Юноша помахал рукой, указывая, чтобы они следовали за ним. — У нас ещё двое новеньких!

Девицы и парни, что до этого бесперебойно прыгали через костёр, расступились пред незнакомцами. Сначала с некой опаской в глазах глядели на них, но стоило всем назвать свои имена, да спеть пару песен, как лешего за руки уже в хороводе крутили в разные стороны, как и Фёдора. Подивились правда когтям его сначала, вопросы позадавали, но не увидев в нём ничего опасного, тоже приняли в солнечный круговорот плясок и песен.

Дальше вся молодежь обусловилась сыграть в игры, да в такие, где сразу много народу надо было задействовать. После всех споров, остановились на игре в «Бояр». Кучерявый паренёк пояснил правила, а для Миколы и два раза, так как он в игры людские до этого не играл, да не знамывал. Благо Федя был рядом и без толики стеснения и заносчивости всё объяснил столько раз лешему, сколько потребовалось.

Молодые поделились на две команды, которые в свою очередь, выстроились в длинную шеренгу, крепко держась за руки. При растосовке, Микола оказался в одной команде, а Фёдор в другой, напротив.

И глядел раздовольно колокольчиковыми глазенками прямо на него, не отрывая взгляда.

Шеренга Миколы двинулась вперёд первой и сделав шаг иноаюче-припиваюче произнесли хором:

«Бояре, а мы к вам пришли».

После сделали шаг назад и проговорили:

«Молодые, а мы к вам пришли!»

Вторая команда, команда Фёдора, сделала шаг вперёд, отвечая:

«Бояре, а зачем пришли?»

Фёдор чуть не споткнулся и не зашипел, когда какой-то рыжик его назад резко потянул:

«Молодые, а зачем пришли?»

Микола, будучи здоровей всех молодцев, сам их чуть не опрокидывал наземь хребтами, когда с рвением к Феде потянулся:

«Бояре, нам невеста нужна!»

Снова шаг назад:

«Молодые, нам невеста нужна!»

От былых фиолетовых колокольчиков не осталось и следа. Очи загорелись, заискрились россыпью алых рубинов:

«Бояре, а какая вам мила?»

«Молодые, какая вам мила?»

Миколу в круг позвали посовещаться, чтобы выбрать «невесту».

   — Давайте Светку! Она вон какая ряженая сегодня вся!

   — Да ты чего, с дуба рухнул? Она хоть и ряженая, да сильная. Дочь кузнеца в конце концов! Наверняка прорвёт их сцепку.

   — Может Пашку? Он не особо сильный.

   — А если того новенького? Заодно и проверим его!

Фёдор навострил уши, когда речь про него зашла. Что что, а слух у него был особенный. Русалочий.

   — Видели его странные руки и зубы? Уверенны, что он вообще человек? Вдруг мы вообще с нечистью сейчас якшаемся? В Купалу ведь, дрянь всякая из лесу лезет, как мухи… — Очень тихо высказал свои опасения русый паренёк, недоверчиво поглядывавший на русалку в белой сорочке. Фёдор всё прекрасно слышал, но не вмешивался раньше времени.

   — Да ну тебя! Слишком суеверный ты, Славик! — Бойкая девчушка, с распущенными рыжими космами и венком из ромашек на голове, принялась защищать необычного гостя. — Он ничего плохого не сделал, а ты уже взъелся на него! Стыдно должно быть. Давайте новенькому шанс дадим? Пусть привыкает и вместе с нами веселится!

Нашлись и другие, кто был такого же мнения, как Славик, но их было меньшинство, от того и не слушали их бурчания.

Фёдор про себя смущённо улыбнулся, представляя…

Первая команда дружно показала пальцами на Фёдора, который смутился пуще прежнего, особенно когда завидел разномастные лешечиные глаза:

«Бояре, нам вот эта мила!»

«Молодые, нам вот эта мила!»

Словестные перепалки и подступи продолжались до тех пор, пока не пришла пора «невесте», проявить инициативу.

Федор, под подбадривающие выкрики отошёл назад. Собравшись с силенками, разбежался, что было мочи и врезался в сцепленные руки. Но порвать он их не сумел, из-за чего ни капельки не огорчился. Скорее обрадовался.

Пока команда «женихов» побаивались Фёдора за руки брать и впускать в шеренгу, Микола сразу протянули обе пятерни, радостно улыбаясь в свои ослепительные тридцати два.

   — Ну всё Федь! Теперь ты моя невеста!

   — Обожди. Ещё клятвы надо произнести и… — Фёдор помахал пальчиками перед лешим. — Колечко надеть.

   — А ты любишь, чтобы всё по плану шло небось, да? — Микола бережно ухватил Фёдора за тонкие перста, переплетаясь с ним в единый прочный замок.

   — Люблю, — помедлил Фёдор, и чуть тише добавил, повернув голову в сторону Миколы, чтобы тот расслышал в общем гомоне игрища. — Но неожиданности порой бывают приятней.

Сделав ещё несколько ходок, да обменявшись «невестами», молодые вновь принялись прыгать через костёр. Парни дров ещё накололи сухих, чтобы вернуть костру первозданную рокочушую мощь. Купальские костры жгли до утра, до первых солнечных лучей. Всё повторялось вновь, как Фёдор с Миколой выпервые завидывали людей, но сейчас им самим предоставилась возможность прыгнуть, через очищающий костёр. Первым уговорили прыгать Фёдора. Поглядев на высоту пламени, да ощутив исходящий от него жар кожей, Фёдор лишь потоптался на месте, не решаясь прыгнуть. Думал, что тут же станет хорошо прожаренной рыбкой.

   — Ладно, давай я с тобой вместе прыгну! — Микола вышел из толпы, под неоднозначные шепотки, вперемешку с радостными выкриками.

И Фёдор, скрепившись с лешим, уже не в первой за ночь, перемахнул через костёр, рук не расцепляя…

   — Ну как тебе? Понравилось? — Микола от восторга, пережитого за краткое мгновение, руки русалочьи никак не выпускал, да и светился весь от радости, будто сам стал огоньком.

   — Это так захватывающе. Хочу повторить!

Почти всю ночь напролёт, резвилась нечисть у купальского огня, средь простого люда, ничего не подозревающего.

***

Несмотря на наказы Фомы, не хотелось обходить сейчас по лесу все разведённые костры, да и сил попросту не было после всех игрищ. Сегодня Микола убедился, что люди не совсем глупы. Сами способны прислеживать за огнём. Хотелось верить, что этой ночью не найдётся исключений, которые по случайности решат спалить лес до тла.

   — Спасибо за проведённое время! Давно так не веселился. Не знал, что с тобой может быть так…

   — Как так? Ну же, договаривай, Миколушка, — сладко протянул Фёдор, лаская слух лешего. Выйдя на знакомую тропку, брюнет замедлил шаг.

   — Приятно. Будь бы моя воля, каждый день бы так проводил с тобой, — леший задумчиво по рогам ногтем шкребнул и лишь позже смекнул, что высказался слишком лично, отчего взгляд смущённый отвёл, чтобы Фёдор его не видел…

   — Почему бы нам не начать с сегодняшней ночи? — Фёдор остановился на месте, точно пришибленный молнией, и повернулся к лешему.

Микола не заметил, как умелые руки русалки заскользили по груди, вырывая откуда-то из глубин тяжёлые надрывные хрипы и тихие стоны. Как пришлись по ключицам и спустились к животу. Леший себя не помнил от наплыва чего-то неизведанного, но приятного. Того приятного, которым так умело орудовал Фёдор, когда жадно испивал его уста в горячем поцелуе, судорожно выдыхая в губы раскалённый воздух.

Этого не должно было случиться. Это неправильно. Что о нём подумают сородичи?

   — Всë хорошо, Миколушка. Тебе ведь приятно сейчас? — Фёдор не выпускал лешего из объятий. Лишь крепче прижал к себе, наглаживая одной рукой чувствительную и столь уязвимую шею, другой же придерживал за спину и медленно уводил с тропки в лес.

   — Это всё.. Я не знаю, — жадно воздух глотая, ответил леший, всё это время безотрывно глядя в горящие, демоническим пламенем, очи.

   — Твой румянец девичий, дыхание тяжелое, да биение сердца быстрое говорят об обратном. Не переживай, не сделаю я тебе ничего плохого. Совесть потом замучает, — Фёдор прижал лешего к дереву, да запрокинул его руки вверх, крепко удерживая его, чтобы не ерзал. Брюнет принялся нежно выцеловывать каждый оголенный кусочек кожи, под всеобщее непонимание Миколы, которое с каждым новым касанием речных губ, растворялось в ночном ветре.

До чего же удивился Фёдор, когда в ответ на свои долгие ласки, прочувствовал на устах первый и робкий поцелуй лешего.