Амулет
14 аркан -- Воздержанность/Умеренность*
Я знаю – так много дел,
Что некогда отвечать
Ни в море, ни в небесах,
Но я прошу тебя о беде,
Прошу не о чудесах.
Немного Нервно, «Sancta Maria»
Девушки во главе с гарпией-Габи объявили войну парням. Это было не так уж смешно и в первом бою Рыжему досталось так, что смотреть на него было больно. Год для него был явно неудачный. Сначала Самая Длинная, после которой он пару недель провёл в Могильнике, пока пауки заштопали его, как порванного разыгравшимися детьми медвежонка. Теперь вот сломанная рука. Хорошо, что всего лишь рука. Крысиный вожак пожаловался, что корсет с него сняли совсем недавно, так что бушующие девы вполне могли повредить ему в драке хребет, но обошлось, хвала какому-то богу.
В Лесу он был здоровей здорового. Впрочем, это нормально для Ходока, да ещё и такого, как Рыжий. Ей не надо было спрашивать, чтобы видеть, чем занимался Рыжий в предыдущих вариантах своего бытия, назвать это «жизнью» у неё не поворачивался язык.
Встретились они на опушке. В Лесу жило много разнообразных существ и чтобы Рыжий не опасался подмены, ей пришлось встретить его в собственном обличье, хотя он пришёл не к нему. Для их целей подходила любая полянка, но потрепанному неудачным днём Рыжему было бы полезно как следует впечатлиться, так что какое-то время им пришлось попетлять по Лесу, пока она не нашла подходящее дерево. Достаточно большое и внушительное, чтобы выдержать Алконоста, и живописное: сухой ствол облез и побелел под дождём и ветром, корни, торчащие из земли, тоже мерцали белизной в сумерках. Она расслабилась, прикрыв глаза, и позволила птице...
Алконост, давя воздух сизыми крыльями, сел на белую ветвь, обхватив её мощными кривыми пальцами. Снизу ждал, задрав голову, Рыжий. Он ждал песни, и его жадные глаза, лишённые очков, лучились его желанием. Птица чувствовала его и его песню, которую ей предстояло спеть так, как желал человек, оказавший услугу осколку. Она запела и опутавшие человека по рукам и ногам прозрачные тени неудачи сгорели, не выдержав звуков песни, и что-то нежное, переливчатое, как жемчуг, замерцало вокруг – удача и успех, в том, что он так хотел совершить.
В Дом она вернулась уже глубокой ночью и почти на автомате открыла знакомую дверь. Ральф ждал её.
– Извини, – она устало улыбнулась. – Мне нужно было совсем ненадолго в Лес. Но я до сих пор не научилась возвращаться оттуда в нужное мне время.
Мужчина обнял её.
– Что-то случилось? – спросил он, ловя её взгляд.
– Почему сразу случилось?
Он немного помедлил с ответом.
– Ты встревожена. И глаза у тебя синие, хотя это уже почти незаметно.
– Ничего особенного. Меня тревожит выпуск, как и всех, – она встретила его взгляд и не успела поймать себя за язык: – Синие глаза тебе нравятся больше?
Ральф нахмурился.
– Что ещё за глупости? Ты о чём?
– Не обращай внимания, прости, – отмахнулась она.
Но он задумался, пытаясь разобраться в том, в чём ему не следовало.
– Зачем ты ходила в Лес?
Вопрос был вроде бы невинный, но ответить неправду она пока не могла, слишком близко был Алконост, а говорить правду не хотела.
– Рыжий мне кое в чём помог и ему нужна была песня Алконоста. Не спрашивай, зачем. Если я расскажу, не сбудется. А ему и так досталось в последние месяцы.
– Да, – задумчиво протянул Ральф. – Ему досталось.
Он вздохнул и отошёл к окну, чтобы закурить.
– Почему ты боишься выпуска? – спросил он, выпустив струю дыма.
Ани прошлась по кабинету, прикасаясь к вещам.
– Не хочу возвращаться к тёте, – наконец произнесла она одну из причин своего страха.
Ральф кивнул. Докурив, он подошёл к ней, поймал её руки и по очереди поцеловал их.
– Ты к ней не вернёшься. Я обещаю это, – он не сводил с неё глаз и увидел то, что хотел увидеть. Замешательство. Недоверие. А потом счастье.
Девушка бросилась ему на шею – это была лучшая новость за последние месяцы.
В день отъезда из Дома нескольких умников воспитатели собирались на третьем, обсуждая выпуск. Ани узнала об этом от Ральфа накануне, и подумала, что это будет просто ещё одно совещание. Однако, когда Конь прискакал в Кофейник с новостью, что Ральф вернулся в свой кабинет и вышел из него с дорожной сумкой, ей показалось, что земля уходит из-под её табурета. К счастью, в этот момент рядом сидел окруженный сизым дымом Стервятник, так что её лёгкого головокружения и замешательства никто не заметил. А птица не дал бы ей упасть.
Мысли прыгали в голове. Неужели их раскрыли? И теперь всё покатится в тартарары. Страх расползался по телу леденящим болезненным оцепенением. Стервятник заметил что с ней творится и склонился, шепнув ей в самое ухо:
– Не похоже, чтобы был скандал, Конь бы такое не упустил. Так что это не из-за тебя.
Его слова помогли ей снова начать дышать. Золотистая прядь Стервятника щекотала плечо. Он должен быть прав и произошло что-то другое. В пальцах проснулся зуд, она схватилась за кружку, пряча нервные руки. Как бы узнать – что именно. И куда он уедет? Надолго ли?
Вечер она провела, как на иголках, ожидая новостей и жадно заглатывая их. Ей хотелось расцеловать Коня, курсировавшего туда-сюда за такой нужной ей дичью. Посидев в учительской столовой на третьем, Ральф вернулся в свой кабинет. Вернулся. Сдавливавший грудь обруч отступил, ночью она сама его обо всём расспросит. Но, на стене её встретил знак: «Не приходи сегодня ночью». Ослушаться Ани не посмела, хотя ей очень хотелось этого, потому что тревога не отступала. Но она ждала. Делала вид, что с ней всё нормально, даже чуть не ушла в Лес, но что-то не дало ей сделать этого. Она торчала в Третьей, играла в карты с Драконом, нервничала и ждала, сама не понимая, чего. И дождалась.
Вбежавший Белобрюх придушенно пискнул, что срочно нужен Стервятник. Похоже, крысёнок бежал со всех ног. Тень, весь вечер таскавшийся за ней по пятам, метнулся к крысенку, и она решительно пошла вместе с ним. По дороге их перехватил заинтересованный Слепой.
Им пришлось пройтись до Границы, точнее, в какой-то отнорок Дома, очень близкий к ней, но уже не совсем находящийся в Доме. Там в тёмной полупустой комнате в кресле с высокой спинкой сидел пьяный в дым Ральф. Он скорее почуял их приближение, чем увидел. Крысёнок протянул ему стакан с водой и таблетку от головной боли. Рядом на полу стоял непонятно откуда добытый старинный бронзовый подсвечник с одной единственной изрядно прогоревшей и оплывшей свечой.
– Я – стукач, – смакуя слова, хоть и заплетающимся языком, произнёс Ральф. – Стучу на своих. Изобличаю происки наружности...
Они слушали очень внимательно. Слепой кусал губы и машинально стискивал и разжимал кулаки. Теперь они знали, что Крёстная приходится Стервятнику родной бабкой, и что она очень не хочет, чтобы Стервятник выпустился из Дома. По крайней мере, живым. Ральф предположил, что она ждала того, что он не выдержит встречи с наружностью. Но Ани точно знала – ждать старуха не будет. Она сделает всё, чтобы её внук прожил не больше дня. Сама сделает!
Когда Ральф задремал прямо в кресле, Слепой подался на выход, но она остановила его.
– Погоди!
Он недоумевающе склонил голову к плечу.
– Чего ты предлагаешь ждать? Утра? – ядовито осведомился он.
– Меня. Я должна присутствовать при разговоре, у меня есть, что ещё сказать Стервятнику.
Слепой помедлил, раздумывая.
– Это важно? – спросил он уже почти спокойно.
– Да. От этого зависит жизнь.
Он кивнул.
– Но сначала надо доставить Ральфа. Он же не может проснуться в этом месте.
Вздохнув, бледный взвалил воспитателя на свои тощие плечи, Ани поддержала с другой стороны, прихватив подсвечник. Так они довели-дотащили плавающего в хмельном тумане Ральфа до его кабинета, свалив на постель. На подступах к своему обиталищу мужчина начал слегка приходить в себя, по крайней мере шёл уже почти сам. А, оказавшись в постели, цепко удержал её руку. Слепой раздражённо застыл.
– Подожди меня, пожалуйста, – попросила она как можно вежливее, – за дверью.
– Я могу обойтись и без тебя, – прошелестел он.
– Нет! – она повысила голос, приказывая. – Не смей.
На лице вожака Дома вспыхнула злость, а потом куда-то схлынула, затихла. Он опустил голову и медленно вышел.
– Не уходи, – шептал Ральф. – Ты мне снишься и это хорошо. Лучше, чем чёртова птица. Хотя и она давно не приходила. А ты – далеко...
– Далеко? – удивилась девушка. – Почему далеко?
– Далеко, – подтвердил он, расфокусированно глядя перед собой и поглаживая её руку. – Но это правильно, наверное. У тебя свои секреты. От меня. И, рано или поздно, ты уйдёшь. Все правильно.
– Я...
– Ты не говоришь мне, – продолжил мужчина, прикрыв глаза, – всей правды, только клочки. И я их глотаю. Потому что люблю тебя и не хочу, чтобы ты ушла прямо сейчас. Я этого боюсь. Хотя так и должно быть, я знаю. Не уходи хотя бы во сне.
Боль и грусть в его голосе мешалась с нежностью и этот адский коктейль бил в голову сильнее того, чем когда-либо угощал её Стервятник. Хотелось остаться, переубедить его прикосновениями, поцелуями, заставить поверить, как когда-то он заставлял её верить, что никогда её не оставит. Но время утекало и ей нужно было идти, пока не стало совсем поздно. Сейчас!
Ани склонилась над ним и шёпотом запела колыбельную, давая птице усыпить и успокоить человека. Когда он отпустил её руку и засопел, она вышла в коридор. Слепой неподвижно ждал её, напряжённый и недовольный.
– Прости, – извинилась она за своё непочтительное поведение и быстро пошла вслед за ним, на ходу вытирая слёзы.
Тень обогнал их, притащив брата в пустой класс Третьей, и Слепой пришёл туда не иначе, как по запаху.
– Что-то случилось? – раздражённо спросил Стервятник, которого оторвали от карт, толком не объяснив, зачем.
Слепой замялся на мгновенье, а потом пересказал то, что они узнали от Ральфа.
– Ай-яй-яй, – покачал головой блондин, – Как же некоторые люди не умеют спокойно жить...
Её насторожил его тон. Она провела рядом со Стервятником не один месяц и хорошо знала, каким он становится, когда дело касается его птичек. И каким он бывает, когда пытается задушить боль очередными растительными экспериментами. Собственные проблемы его не особенно волновали, потому что по большому счету у него была только одна проблема, уже два года как. Слепой тоже это почувствовал и постарался расставить точки над и:
– Она пытается выставить тебя из Дома и может попытаться убить! – прошипел он в расслабленное лицо друга.
– Она уже попыталась, – добавила Ани. Вот теперь им удалось добиться от Стервятника внимания. Он трезвел на глазах. – Она пыталась не раз. И один раз ей это уже удалось.
– Что ты имеешь в виду? – изумился Слепой.
Закусив губу, она мысленно обратилась к неизвестным ей высшим силам и, глядя на Тень, объяснила:
– Крёстная убила Макса и пыталась убить меня, когда мы растрезвонили, что я – девушка Стервятника.
Тишина в классе звенела. Внимание троих парней было сконцентрировано на ней. И только Макс сочувственно кривился, не в силах решить, кому его помощь сейчас нужнее – ей или брату.
– Она знала, что делает, когда запихнула меня в клетку. Сказала, я не выйду из неё девушкой Стервятника. И для верности принесла мне еды, отравленной сильной порчей. Тень узнал эту порчу, – призрак кивнул, подтверждая её слова, по его лицу пробежала судорога боли, тут же отразившаяся на лице брата. – Я не могла понять, почему она это сделала и почему так ненавидит вас.
– Теперь Ральф тебе всё объяснил, – встрял Слепой.
– Да.
Оставалось ждать. Сейчас очень важно было, чтобы он среагировал так, как надо. От этого зависело всё.
Стервятник потрясенно смотрел то на неё, то на тень брата. В какой-то момент его жёлтые глаза загорелись опасным огнём, и она испугалась, что всё пойдёт прахом.
– Тварь! – прошипел Слепой, лицо Стервятника потемнело. – Ей не удастся больше никому навредить.
– Ты это сделаешь? – большую птицу трясло, а Тень смотрел на брата с настоящим отчаянием. Слепой кивнул, он никогда не отличался брезгливостью.
– Слепой – просто руки, – как можно спокойнее вставила она. – А головой будешь ты, Рекс. Тебе нужно решить, что делать.
– Что тут решать? – удивился бледный, но она шикнула на него, уже второй раз за ночь нарываясь на справедливый гнев вожака Дома.
Рот птицы искривился, он нахмурился.
– Ты её убьешь, – продолжила давить она. – Если решишь так сейчас. Но решать должен ты, а не Слепой, и мы с Максом тебе не поможем.
Ярость во взгляде Стервятника постепенно стихала. Он смотрел прямо перед собой, практически окаменев, и трое рядом с ним ощущали его внутреннее напряжение и ждали его решения.
– Я не хочу этого, – процедил он сквозь зубы после нескольких минут молчания. Что-то блеснуло в круглых чаячьих глазах. – Простите. Я не хочу её смерти.
Мысленно выдохнув, Ани придвинулась и похлопала его по плечу в знак поддержки.
– Хочешь оставить всё, как есть? – прошелестел Слепой.
– Нет, – он покачал головой. – Но убийства я не хочу. Ты мог бы сделать что-то такое, чтобы она больше никому не смогла навредить?
Зелёные огоньки вспыхнули под полуопущенными веками оборотня, и она догадалась, что за мысль пришла ему в голову.
– Можно, – с сомнением протянул он. – Хотя это и будет тяжело. Дому не нравится такое.
– Я помогу. Вдвоём мы точно справимся.
Пальцы Слепого дернулись – этого он не ожидал.
– Ладно. Тогда мы нейтрализуем Крёстную, а тебе придется позаботиться, чтобы её не хватились.
Стервятник задумчиво кивнул.
Впрочем, им пригодились ещё и его отмычки. Попав в спальню Крёстной, они старались двигаться бесшумно и быстро оказались рядом с её кроватью. Слепой хотел закрыть ей рот, но старуха почувствовала его приближение и проснулась. Она пыталась закричать, но не успела, потому что, обнаружив рядом Ани, неосторожно посмотрела ей в глаза.
Иногда соседство Алконоста было очень полезным. Взгляд птицы приморозил язык женщине, лишил её воли, и она даже не сопротивлялась, когда её в четыре руки вытащили из постели и поставили на ноги. Только потом дернулась, вырываясь из их хватки и попыталась убежать. Ей удалось сделать пару шагов, пока она не споткнулась...
И упала на четвереньки на мягкую лесную подстилку. Слепой и Ани нависали над ней, тяжело дыша, будто ей действительно удалось убежать, а они её догоняли. Тело женщины стремительно менялось, съёживаясь, лицо молодело. Пока перед ними не оказался ребёнок. Девочка лет пяти с жёлтыми, как у Стервятника глазами, худая и с острым носом. Она поднялась с четверенек и, взвыв, кинулась на Слепого. Тот еле успел перехватить её, растерявшись от такой внезапно яростной атаки, и тут же выпустил, отдёрнув покусанные руки. Ани кинулась ему на помощь, и маленькая фурия отлетела от её затрещины, снова упала, зацепившись за вывернутый корень, но не успела встать, как девушка прижала её к земле.
– Подержи её, – скомандовала она Слепому, тот подчинился без особого энтузиазма, скручивая маленькое тельце, пока девушка быстро мазнула заострившимся ногтем по руке девочки и отошла с каплей крови на пальце. – Можешь отпускать, только сам поберегись.
Отпущенная мерзавка вскочила на ноги, попыталась было опять вцепиться в Слепого, но напоролась на синий взгляд и, резво спряталась куда-то в кусты. Алконоста на Изнанке боялись многие существа и иногда это было чертовски удобно.
– Что дальше?
– Подожди минуту, – попросила она. – Мне нужна будет твоя помощь, Слепой, чтобы нанести один визит здесь, а потом вернуться в Дом.
– Я тебе зачем?
– Просто чтобы вернуться как можно быстрее, а не через год.
Он вздохнул. Всё-таки у неё никак не получалось научиться этому.
Пока Слепой сокрушался о её тупости, девушка опустилась на землю и чистой рукой нашарила пару желудей. Почти одинаковые изумрудные пули одинакового размера, только у одного тёмное пятнышко на боку. Она улыбнулась, сочтя это хорошим знаком, и выудила из кармана джинс пару светлых волосков, присовокупив их к желудям и крови. Закрыла глаза и сжала кулак. Несколько секунд она сидела совершенно неподвижно, даже не дыша, напряженная и сосредоточенная. Потом глубоко вздохнула и разжала кулак. На её ладони лежали две почти одинаковых бронзовых подвески в виде желудей с еле заметным витиеватым узором. Ани удовлетворенно полюбовалась ими, сунула в карман и попыталась подняться. Слепому пришлось ей помочь, голова кружилась от усталости.
– Вернёмся? – предложил он, но девушка отказалась.
– Надо найти Хозяина Времени.
Оборотень присвистнул.
– Ты не в лучшей форме, а это может затянуться.
– Нет. Могу поспорить, мы очень быстро его найдём, – усмехнулась она. – Потому что он сам этого захочет.
***
Им действительно не пришлось далеко идти. Углубившись в лес, они почти сразу наткнулись на покосившуюся древнюю хижину с грязной тряпицей вместо двери. Пришлось нагнуться, чтобы пролезть в низкий лаз, но внутри их ожидало огромное пространство, стены и потолок которого терялись в тенях. Почти на пороге стоял древний и сухой старичок в десятке балахонов, напяленных один на другой. Его круглые тёмные глазки нетерпеливо блестели, а губы сложились в предвкушающей развлечение улыбке.
– Какие гости! – всплеснул морщинистыми лапками старик и захихикал. – Не часто кто-то приходит, чтобы что-то мне отдать.
Девушка вытащила из кармана подвески и протянула их старику.
– Ты отдашь их близнецам?
Хозяин Времени аккуратно взял по желудю в руку и с видимым удовольствием покрутил, рассматривая блестящие муаровые бока.
– Тонкая работа. Ты неплохо умеешь делать амулеты.
– Так ты отдашь?
– Конечно, – беззубо улыбнулся старик. – Но ты должна мне дать что-то взамен за мои труды. Чего это стоит по-твоему?
Девушка помрачнела.
– Ты же знаешь, у меня почти ничего нет своего.
– Это не страшно, – усмехнулся старик. – Я соглашусь на безделицу, совсем пустяк, то, чего у тебя в избытке. На перо Алконоста. У меня в коллекции такого пока нет.
Он развёл руками, показывая на груды хлама: горшки, шкатулки, камушки, ракушки и панцири, перекрученные корешки, скорлупки, дудки и совсем уже непонятные безделушки. Слепой посмотрел на Ани и понял, что ей очень не нравится такая цена, но спорить она не решается. Помявшись немного, она кивнула и ультимативным тоном скомандовала:
– Отвернитесь. И не вздумайте подглядывать.
Старик пожал плечами и отвернулся, потянув за собой Слепого.
– Девушки такие стеснительные, – снова хихикнул он. – Особенно, когда они птицы.
За их спинами послышалось какое-то шуршание. Тени сдвинулись, в спину им дунул сухой горячий ветер, пахнущий мускусом и ароматом незнакомых трав, а потом всё закончилось.
– Можете повернуться, – произнёс знакомый голос.
Они послушно повернулись и увидели, что в девушка протягивает им обоим по отливающему синевой перу. Старик схватил своё и удивлённо поднял брови.
– Бери, – сунула она перо Слепому. – Это тот самый знак, о котором ты спрашивал. Перо доставит тебя к нему, когда понадобится твоя помощь.
Он осторожно взял перо, как будто боялся, что оно укусит. Погладил гладкую шёлковую кромку и неожиданно нежно улыбнулся.
Старик тоже крутил своё перо в руках и восхищённо бурчал себе под нос.
Покинув хижину, Слепой не удержался от вопроса:
– Что это за амулеты?
Девушка остановилась, уставившись в землю.
– Знаешь, Слепой, мне кое-что удалось узнать о предыдущем круге. Макс умер и там...
Она молчала долго, не поднимая головы, потом вытерла лицо и выпрямилась.
– Она больше не сможет навредить своей крови, – зло сказала она и быстро пошла вперед.
– Потому что Стервятник не захотел её убить, – не то спросил, не то констатировал он, и поспешил догнать девушку, прощая ей сегодняшнюю грубость и свои покусанные руки. Это того стоило.
-----
* Карта, гармонизирующая два предшевствующих негативных опыта. Умеренность изображена в виде крылатой женщины, наполняющей пустой сосуд водами новой жизни из полного сосуда. Успенский видит в этой карте новый аспект времени, возвращение времени к исходной точке.