Вавилонская башня

28 октября 2008 г.

— У вас было время, и я хочу услышать, что оно не прошло даром, — Гермиона закончила чтение статьи всего пару минут назад и теперь смотрела на всех собравшихся на утренний брифинг в гостиной поместья.

Она отложила газету обратно на стол и, присев на его край, сложила руки на груди. Первый взгляд был направлен Малфою, стоящему в дверях.

— Аврорат не подтверждает наличие Бирна в своих сводках. Если он и был замешан в связях с ИРА, то Ирландское Министерство об этом не сообщало.

— Уолш?

— Всё ещё тишина, в аврорате просматривают все старые записи по всем вариациям его имени. На это уйдёт время.

Драко был не в духе с самого утра после разговора с Гарри. С чем было связано конкретно его напряжение и недовольство — она не знала, но они стояли последними на данный момент в списке её приоритетов.

— Ричард?

Маккензи сидел на кресле по правую руку от неё.

— В сводках, предоставленных Эйданом, есть его упоминание, однако, ни года рождения, ни действий там не указано. Я не могу точно сказать идёт ли речь об одном и том же человеке.

— Какие у нас шансы это проверить?

— Флинн выразил свою поддержку в предоставлении любой информации, — он кивнул. — Высокие, при условии, что он сможет без подозрений получить записи из архива.

— Алисия? — Гермиона посмотрела и на Кларк. Она всё ещё была погружена в чтение. Знала, что её отец участвовал в подготовке этой статьи, и, видимо, поэтому так внимательно читала каждую строку. — Кларк.

— Новостные статьи, которые мы успели просмотреть, не дали нам ничего дельного, — она в мгновение отложила газету и вскинула голову. — Его упоминаний там нет.

— Если что-то о нём и было записано, оно стёрто из всех источников, — Александр позволил себе озвучить мнение, о котором и так думали все. — Мы ищем иголку в стоге сена.

— А зачем? — Майкл закинул ногу на ногу, сидя на диване. — Он выполняет приказы, разве это не очевидно?

— Бирн — наш ключ к Уолшу, — бросил Драко. — Если мы найдём связи Алана с ИРА, мы поймём, как найти их на Министра, и дело останется за малым.

— Насколько ты уверен в словах, которые услышал? — она посмотрела прямо на него.

— Максимально. Он не солгал мне, — он оттолкнулся и прошёл вглубь комнаты, чтобы присоединиться к Стэнфилду на диване. — Но он был уверен, что Бирн стоит за всем, об участии Уолша, Эмили или Флинна он и не догадывался.

— И никого это не смущает? — Алисия осмотрела их всех. — Может быть, мы ищем не там?

— Предлагаешь рассмотреть перспективу того, что Уолш не стоит за всем этим? — Гермиона усмехнулась. — И его женщина и подчинённые плетут интриги у него за спиной?

— Я согласен, мы зациклились, — Маккензи махнул рукой на Кларк.

— Мы только что получили доказательство, что Главный Аврор занимался оплатой теракта в центре города! — нервы Малфоя сдали быстрее, чем ожидалось. — Какие ещё доводы нужны?

— Поттер и шага не может сделать, чтобы Кингсли об этом не знал, — подтвердил Александр. — А это Поттер, доверенный мальчик Министерства.

Грейнджер скривилась от этой характеристики и мотнула головой, чтобы отогнать её от себя.

— Уолш не стал бы отклонять переговоры, если бы интриги плелись без его участия.

— Или кто-то очень уверенно держит его в неведении? — Стэнфилд прищурился, заставляя Гермиону засомневаться всего на секунду, пока она не вспомнила письмо.

— Печать Уолша стояла наравне с подписью Эйдана.

— Флинн предупредил меня, что решение было отправлено сверху, — добавил Драко. — Он подписал его, как глава Международного Магического Сотрудничества после Уолша.

— Странно, что он вообще подписывает такого рода документ, если он с ним не согласен, — Грейнджер пренебрежительно махнула рукой и вздохнула. — К чёрту, это неважно.

— У нас ведь нет иных рычагов давления, кроме как на прошлое Уолша, — Александр пожал плечами, вставляя своё слово. — Учитывая ультиматум, если они не пойдут на соглашение, этот останется единственным.

— Его прошлое — самый короткий способ сместить Министра с поста, а затем потребовать под наблюдением Конфедерации провести честные выборы, — Гермиона кивнула. — Продавить мир в нестабильное время отсутствия конкретной власти будет легче, особенно если пост займёт Флинн.

— Но на Уолша у нас все ещё ничего нет, — обречённо вздохнула Алисия.

— Что со списком подтверждённых гостей на Саммите? — её вопрос был направлен Ричарду.

— Максимум, который мы могли собрать, мы собрали: большинство стран Европейского Союза, Канада и США будут. Отказался почти весь Ближний Восток и страны, близкие к России. Переубедить кого-то ещё вряд ли реально.

— Не то чтобы мы сильно на них рассчитывали, — сострила Кларк.

— Тоже верно, — Гермиона бросила взгляд на часы на запястье. — Нам пора выезжать.

— Будут указания на ближайшие часы? — Маккензи поправил пиджак, поднимаясь с места.

Она задумалась всего на пару секунд, пока Драко снимал с вешалок их пальто.

— Продолжайте искать всё, что можете, по Бирну. И мне нужен полноценный письменный отчёт для Её Величества и речь для Саммита.

Он сделал себе пометки на листе и уверенно кивнул.

— Ваши вещи будут собраны к вечеру, самолёт будет ждать вас завтра в десять утра.

— Если Министерство направит ещё какие-то рекомендации или программу мероприятий, оставьте её у меня на столе, пожалуйста, — она шагнула назад. Малфой набросил на её плечи пальто, так и не сказав больше ни слова.

Раздав указания, Гермиона в уже привычном сопровождении авроров отправилась к машинам. Малфой сел рядом с ней на заднем сидении, Александр выбрал место за рулём, а Майкл предпочёл ехать прямо за ними с остальной охраной.

Одна из множества других таких же поездок началась по привычному маршруту. Было странно оставлять Алисию и Ричарда позади, но такое решение было принято, чтобы постепенно ввести их в работу без Гермионы в ближайшие дни.

Она наблюдала за удаляющимся поместьем, а позже и за пейзажем Дублина, когда Драко наконец нарушил тишину:

— Поттер сказал, ты была не в восторге от моего назначения на поездку в Белфаст.

— Так и есть, — заметила Гермиона, закидывая ногу на ногу. Только тогда до неё наконец дошло, почему он был в плохом настроении с утра. Повернувшись к нему, она немного склонила голову. — Тебя это задевает?

— Больше, чем хотелось бы, — он вскинул подбородок, пытаясь хоть так вернуть себе уязвлённую гордость. — И с чем же, позволь узнать, связана такая реакция?

Она смягчилась в тот же момент, когда увидела все его голые эмоции, такие открытые и честные перед ней. Она и не успела задуматься, как это воспримет Драко, иногда забывая, что люди не видели всё в одинаковом с ней свете.

— Дело не в тебе, а в том, что ты едешь туда в качестве сопровождения, — Гермиона полностью развернулась к нему, поправив юбку. — Я знаю, почему Кроу на этом настаивает, и почему всё преподносится так.

— Боишься появиться со мной, Грейнджер? — он прищурился, но обиды в его голосе уже слышно не было, фраза скорее прозвучала как насмешка.

— Не хотела, чтобы твою личную жизнь использовали.

Наверное, будь рядом с ней кто-то другой, привыкший к публичности и готовый на то, чтобы сверкать в свете фотокамер ради этой стратегии, Гермиона бы даже не задумалась над такими словами. Но речь шла о Драко. Драко, который выбрал работу аврором, который редко и мало говорил о себе, которому не нравилось быть завязанным на политике.

Он тихо выдохнул, смотря на неё, и был практически поражён её словами. По крайней мере, так казалось. Гермиона попыталась улыбнуться, опуская глаза.

— Я не подумала, что тебя это заденет. Прости.

— Я забываю, что всё, что мы делаем — часть твоей политической игры.

Это походило на удар в самое сердце, сдержать который было трудно. Он вряд ли пытался обвинить, вряд ли пытался обидеть её своими словами, но это задело сильнее, чем хотелось бы, подкрепившись вчерашними размышлениями.

«Не всё» — мысль, проскользнувшая в ответ.

Но озвучить её вслух Гермиона не решилась, отвернувшись обратно к окну. Она хотела ответить, но вместо этого сосредоточилась на уловках осеннего ветра, который раскачивал деревья. Время от времени крошечные капли дождя начинали падать на стекло, оставляя мелкие следы.

Тишина в салоне автомобиля стала почти осязаемой. Грейнджер и хотела что-то сказать, нарушить это молчание, но слова застревали в горле. Она бросила короткий взгляд на Малфоя, который тоже, казалось, был погружён в свои мысли.

Наконец, вдалеке показалось здание картинной галереи. Его классический фасад выделялся на фоне современной городской застройки. У входа уже собралась небольшая группа людей, вероятно, журналистов и фотографов.

Гермиона глубоко вздохнула, готовясь к предстоящему выходу. Она понимала, что как только они покинут машину, им придётся вновь надеть маски публичных персон. Но пока автомобиль приближался к месту назначения, она позволила себе ещё несколько мгновений тишины и созерцания осеннего Дублина.

Машина остановилась у входа. Гермиона глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. Она знала, что за дверями её ждёт настоящее испытание.

— Готова? — Малфой замер с рукой над дверной ручкой. Что ей оставалось ответить? Конечно, она кивнула и дождалась, пока авроры не обойдут машину с другой стороны, чтобы позволить ей выйти.

Как только дверь открылась, Гермиону ослепили вспышки фотокамер. Воздух наполнился гулом и щелчками затворов.

— Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер! — раздавались голоса журналистов со всех сторон.

Гермиона выпрямилась, оглядывая толпу. Её лицо было непроницаемым, но в глазах читалась решимость. Она слегка приподняла подбородок, готовясь к неизбежным вопросам.

— Мисс Грейнджер, вы действительно готовы ввести санкции против Ирландии? — выкрикнул кто-то из толпы.

Гермиона на мгновение замерла, затем ответила ровным голосом:

— Великобритания всегда открыта для диалога. Мы надеемся, что наши ирландские коллеги проявят мудрость и вернутся за стол переговоров.

— А что если они откажутся? — последовал другой вопрос.

— Тогда нам придётся рассмотреть все доступные варианты для защиты интересов нашей страны, — твёрдо ответила она .

Журналисты продолжали выкрикивать вопросы, но Гермиона, сохраняя особенно дипломатичное спокойствие, начала медленно продвигаться ко входу в галерею, окружённая Драко и Майклом.

— Мисс Грейнджер, как вы прокомментируете обвинения в том, что ваши действия могут спровоцировать международный конфликт? — прозвучал ещё один вопрос.

Гермиона остановилась на полпути к дверям. Она обернулась, окинув взглядом собравшихся журналистов.

— Ирландия должна понять: это не игра. Каждое решение, каждое действие имеет свои последствия. И мы готовы к любому развитию событий.

С этими словами она развернулась и, сопровождаемая вспышками камер и гулом голосов, вошла в здание галереи. Двери закрылись за ней, отсекая шум толпы. Краткая передышка перед новым всплеском обвинений и вопросов. Впрочем, к этому она была готова ещё ранним утром сегодня, согласовывая статью Ежедневного Пророка.

Войдя в просторный холл галереи, Гермиона на мгновение замерла, словно сбрасывая с плеч тяжесть предыдущего разговора с журналистами. Навстречу ей уже спешила небольшая делегация.

— Мисс Грейнджер, добро пожаловать! — с искренней теплотой произнёс директор галереи, Шон О'Лири, протягивая руку. — Мы очень признательны за ваш визит.

Гермиона ответила крепким рукопожатием, её лицо озарила профессиональная, но искренняя улыбка.

— Благодарю вас, сэр. Я давно ждала возможности посетить вашу галерею.

— Позвольте представить куратора нашей новой выставки, мисс Эйлин Бреннан, — продолжил О'Лири, указывая на женщину рядом с ним.

— Мисс Грейнджер, — начала Эйлин с нескрываемым энтузиазмом, — для нас большая честь, что вы посетили 'Магические грани: Современное искусство Британских островов'. Это уникальный проект, объединяющий работы магов-художников из обеих наших стран.

Глаза Гермионы загорелись неподдельным интересом.

— Звучит впечатляюще. Не могу дождаться, чтобы всё увидеть своими глазами.

— Тогда позвольте начать нашу экскурсию, — с улыбкой предложила Эйлин, жестом приглашая Гермиону следовать за ней.

Группа начала движение по коридору галереи. Грейнджер, увлечённая рассказом Эйлин, стала задавать вопросы, её голос постепенно наполнялся энтузиазмом. Напряжение последних дней, казалось, отступало с каждым шагом.

— А какие планы у вас на будущие выставки?

И пока Эйлин начинала свой ответ, они всё дальше удалялись по длинному коридору галереи. Поглощённая разговором, Гермиона лишь на мгновение обернулась.

Её взгляд встретился с глазами Драко, который следовал за группой на небольшом расстоянии. На его лице играла лёгкая усмешка — смесь гордости и чего-то похожего на нежность. Гермиона ответила едва заметной улыбкой и вновь повернулась к Эйлин, продолжая разговор.

Их группа скрылась за поворотом, голоса постепенно стихли. Драко на мгновение задержался, его улыбка стала задумчивой. Затем он тоже двинулся вперёд, следуя за удаляющимися фигурами.

~*~

Несколько часов спустя, когда официальная часть визита подошла к концу, Гермиона воспользовалась возможностью побродить по галерее самостоятельно. Её шаги эхом отдавались в полупустых залах, пока она не остановилась как вкопанная перед огромным полотном.

Она стояла, завороженная детализацией картины. Глаза медленно скользили по многочисленным фигуркам, лестницам и недостроенным этажам гигантского сооружения. Она словно погрузилась в историю, изображённую на холсте, забыв о времени и месте.

Она и не слышала приближающихся шагов, пока голос Драко не нарушил тишину:

— Что-то интересное?

Гермиона слегка вздрогнула, но не обернулась, продолжая изучать картину.

— Это «Вавилонская башня» Питера Брейгеля Старшего, — тихо ответила она. — Её привезли из Вены специально для выставки.

Малфой встал рядом — чуть ближе, чем было нужно. Его взгляд вроде и был устремлён на полотно, но она заметила, как на мгновение он задержался на ней.

— Впечатляет.

Огромная башня на картине, казалось, вот-вот прорвёт холст своей монументальностью. Её спиралевидная структура поднималась к самому небу, теряясь в облаках. У подножия башни кипела жизнь: крошечные фигурки людей суетились, таская камни, поднимая балки, карабкаясь по лестницам.

Гермиона невольно задержала дыхание, ощущая, как её захватывает масштаб изображённого. Она чувствовала тяжесть каждого камня, слышала воображаемый гул голосов строителей. Её взгляд медленно скользил по деталям: вот группа рабочих поднимает огромный блок, вот архитектор что-то объясняет прорабу, а вдалеке виднеется корабль, привозящий новые материалы.

Краем глаза она заметила, как Драко слегка наклонился вперёд, всматриваясь в детали. Его лицо было сосредоточенным — но будто не на картине. Грейнджер подумала, что никогда раньше не видела его таким — поглощённым произведением искусства.

Ей вдруг захотелось узнать, о чём он думает. Видит ли он то же, что и она? Чувствует ли он тот же трепет перед человеческими амбициями и их возможными последствиями?

Она заговорила тихо, боясь потревожить даже пылинки в огромном пустом зале:

— Согласно преданию, после Всемирного потопа человечество было единым народом, говорившим на одном языке. Люди решили построить город и башню высотой до небес, чтобы "сделать себе имя". Но Бог, увидев это, решил положить конец их гордыне. Он смешал их языки так, что они перестали понимать друг друга.

Драко внимательно слушал, не перебивая.

— Из-за этого, — продолжала Грейнджер, — они не смогли закончить строительство. Люди разделились на разные народы и рассеялись по всей земле. Вот почему, согласно легенде, в мире так много разных языков и культур.

Тишина между ними была наполнена невысказанными мыслями и ощущением чего-то большего, скрытого за простым созерцанием древней легенды, воплощённой в красках и линиях.

— Чем больше мы пытаемся достичь своих целей, тем меньше понимаем друг друга, — наконец бросила она на выдохе, снова очерчивая взглядом всё полотно. Гермиона витала где-то очень далеко в своих мыслях, возвращаясь к параллелям и смыслу, который несла в себе и картина, и история.

Разве это не было похоже на то, что происходило сейчас между Британией и Ирландией? Они словно говорили на разных языках. В истории люди так и не достроили башню. Они разошлись, не поняв друг друга. И это пугало её больше всего.

Что если они тоже не смогут найти общий язык? Что если их амбиции и гордость приведут к тому, что они сдадутся и перестанут искать выход? В конце концов, если будет война, то это исход куда худший, чем просто разные дороги на разных концах земли.

Выждав ещё какое-то время, показавшееся вечностью, Гермиона всё же добавила:

— Ты — не часть моей политической игры, — она развернулась на каблуках в его сторону. — Не был и не будешь.

— Не твоей, так чужой, Грейнджер, — он усмехнулся, как-то особенно горько, не одарив её взглядом. — Вот так выглядит твой мир, Политика, посмотри. Разные языки, разные амбиции, вечные проблемы и никакого понимания друг друга. Я в него не вписываюсь.

— Может быть, однажды, — она посмотрела вниз, прежде чем сделать шаг за его спину, — ты расскажешь мне, что тебя держит рядом со мной так непреодолимо, и мы закончим твои мучения.

Гермиона не надеялась на ответ. Она не уловила тонкую грань, которую успела перейти за эту ночь. Вчера она обрабатывала костяшки его пальцев, перематывала их бинтом и убеждалась, что он был в порядке. А сегодня она вновь оказалась в той вселенной, где он, как и она, не могли сделать шаг навстречу друг другу.

Почему? Потому что он опять вспомнил, кто она такая? Что она не мягкая, не пушистая, не плачет под дождём каждый день и её не нужно успокаивать и рассказывать, как всё будет хорошо? Что она политик, который каждый свой шаг будет рассматривать с точки зрения дальнейшего влияния?

— Гермиона, — он перехватил её за локоть, не давая уйти. — Я никогда не называл свою работу с тобой — мучением.

— Тебе необязательно. Иногда это заметно.

Он резко мотнул головой, сбрасывая наваждение, которое поразило их обоих сегодня:

— Я не пытался обидеть тебя. Ты здесь ни при чём.

Она мягко улыбнулась, смотря на то, как одновременно осторожно, но жёстко он держал её руку.

— Тебя нетрудно выучить, Драко, — Грейнджер снова посмотрела прямо на него, замечая искреннее раскаяние, борьбу, которую он вёл где-то там в собственной голове, — и я знаю, как выглядит твоя сосредоточенность, волнение и напряжение. То, что происходит сегодня — ни одно из перечисленного. И если ты не собираешься говорить мне в чём дело, то давай просто закроем этот разговор.

Он сжал губы, шумно выдыхая. Принимая решение. Где-то там, очень далеко в своих мыслях, в которые хотелось влезть. Вытащить наружу все его обиды, страхи и границы. Узнать всё до единого.

— Всё в порядке, — она осторожно высвободилась из его хватки, как только заметила всё, что было ей необходимо. — Я не могу просить о том, чего не делаю сама, не так ли?

Она ведь тоже не говорила ему о своих секретах и страхах, которые её преследовали. И до сих пор хранила тайну о том, что знает о его прошлом. Не строила с ним планы на будущее. Какие доверительные отношения можно было построить на этом?

Гермиона кивнула своей же мысли и пошла дальше по коридору, оставляя Драко наедине с картиной.

— Мисс Грейнджер, вот вы где! — О'Лири вышел из-за угла и сразу наткнулся на неё. — Обнаружили что-то интересное для себя?

— Немало, — она вернула себе рабочую улыбку. — Пока у нас есть время, может быть, мы смогли бы обсудить бюджет Рождественского мероприятия? Я слышала, вы устраиваете подобные встречи с деятелями искусства.

— Конечно, я буду очень рад, — он махнул ей на одну из лестниц. — Поднимемся?

— С удовольствием, — Гермиона нашла глазами Александра, который последовал за ними. Возможно, Малфой до сих пор стоял там, у Вавилонской Башни, но она уже не оглянулась, чтобы это выяснить.

~*~

Было довольно трудно находиться в ссоре, когда они проводили так много времени рядом, но по каким-то причинам у них получалось не разговаривать, не обсуждать грядущую поездку и вообще делать вид, что они снова в стадии едва знакомых друг другу людей.

Гермиона не настаивала на общении, Драко не пытался проявлять инициативу. Примерно так, в полной тишине, каждый наедине со своими выводами, они вернулись домой и отправились готовиться к завтрашнему дню.

Грейнджер выбрала платья вместе с Алисией и помощницей по стилю Ариэль. Получила несколько важных советов по разговору с Королевой и отрепетировала первый и, как она надеялась, последний в своей жизни реверанс. Все особенности королевской жизни соблюсти будет непросто, и всё внутри уже закипало от волнения.

Её Величество.

Мерлин... если она не упадёт в обморок при её появлении, это станет большой удачей.

— Ещё разок? — Алисия тихо рассмеялась, проверяя её чемодан.

— Нет, ни за что, — Гермиона упала спиной на кровать. — Как они делают эти реверансы на каблуках? Я на плоской земле падаю.

— Я уверена, у вас всё получится просто великолепно, — послышался звук закрывающегося замка, а затем и шёпот заклинания. — Вам не помешало бы поспать. Хотите, чтобы я ушла?

— Не могу представить себе, как провести эту ночь, когда уже завтра придётся не ударить в грязь лицом перед Премьер-Министром и Королевой, — Гермиона захныкала, что вообще прежде трудно было себе представить, и закрыла лицо ладонями. — Сущий кошмар.

Кларк присела на край кровати рядом с ней. Её взгляд чувствовался кожей и пришлось убрать руки, чтобы посмотреть в ответ.

— Что?

— Малфой выглядел сегодня расстроенным... — она начала аккуратно, издалека, но и так было понятно, чего Алисия пыталась добиться.

— Не спрашивай меня, я не знаю, что случилось, — Грейнджер поднялась назад и устало вздохнула. — Не хочу это обсуждать.

— Это несправедливо, знаете ли, — она чуть наклонилась в её сторону с хитрой ухмылкой. — Про меня и Александра вы в курсе, а я про вас с Малфоем нет.

— Алисия, у меня на завтра отчёт перед двумя главами нашей страны. Он — последнее, о чём я думаю сейчас! — буквально взмолилась Гермиона. — Молчу о том, что ни тебе, ни мне вообще не стоило бы зацикливаться на этом, когда у нас война на горизонте.

— У Ирландии есть ещё пять дней до принятия решения, — она равнодушно пожала плечами, будто не говорила о сложном политическом конфликте. — Мы всё равно сейчас ничего не можем, почему бы не обсудить?

Они обе молчали, и тишина всё равно стала той самой причиной, по которой Гермиона сдалась, распуская заплетённые волосы.

— Потому что нечего обсуждать, — она отбросила резинку для волос на кровать. — Мы ищем грани между работой и личной жизнью, и у нас не получается. Как не получается перекрыть предрассудки, которые мы таили в себе годами.

В большей степени это было его прерогативой, разумеется. Но даже сейчас Гермиона оставалась дипломатом, который не мог винить одного Драко. Стоило бы.

— Я не знаю, чего он хочет от меня, какому его стандарту мне нужно соответствовать, и у меня нет желания пытаться узнать.

— А вы не задумывались, что дело не в вас? — мягко бросила Кларк. — Мне показалось, что его настроение испортилось после разговора с Мистером Поттером.

Грейнджер обернулась на неё, вскидывая брови.

— Думаешь, они держат его?

В ответ она пожала плечами:

— Вы выше по статусу, и, мне кажется, каждому из авроров выдаётся инструкция по тому, что допускается делать в вашем присутствии. Вряд ли всё... — она взмахнула рукой, делая прямой намёк, — это входит в список разрешённого.

— Малфой — последний человек, которому не всё равно на правила, — Гермиона закатила глаза и отмахнулась от слов помощницы. — Он нарушил многие из них, никого не спрашивая. И сказал бы мне, если кто-то ему что-либо запретил.

— Может, это не запрет, а настоятельная рекомендация держать себя в руках. Подальше от вас.

«Ты здесь ни при чём».

Как будто бы это и имело смысл, и одновременно нет. Она же спрашивала его о запретной информации, и он сказал, что её нет. Тогда какой смысл не говорить ей о «рекомендациях» Гарри? Они прозвучали позже? Стоило спросить ещё раз?

Почему вообще Гермиона предпринимала столько попыток достучаться до человека, который этого не хотел? Ради чего она старалась бы, если Драко и не попытается? Расправляться с его тараканами в голове ей совсем не хотелось.

— Я не к тому, что нужно сорваться и всё пересмотреть, — добавила Кларк. — Просто не воспринимайте на свой счёт.

Мысль в таком ключе звучала уже более здраво. Не бросаться ему на шею с криками о том, что она всё поняла, а перестать копаться и искать проблемы в себе. Это всё же его не устраивала её профессия, не наоборот.

— Мне надоело доказывать, что я больше, чем злостный политик, который так ему не нравится. Ощущение, что, когда он всё же чувствует ко мне хоть что-то, он чувствует не ко мне целиком, а только к части меня.

Алисия молчала. Молчала, и Гермиона бросила на неё взгляд, который предполагал просьбу об ответе. А потом заметила, что её помощница улыбалась самой невинной улыбкой на свете. Готовая рассказать маленькому ребёнку сказку о том, как он не прав.

— Вы не замечаете, да? — решив не действовать на нервы, Алисия сразу продолжила. — Как он смотрит на вас, когда вы работаете, когда раздаёте приказы, когда даёте отпор. Да он выглядит восхищённым каждой клеточкой тела. Если где-то там и есть эти предрассудки, они давно не распространяются на вас.

Она не замечала.

Может, только иногда. Драко говорил ей, что он был в восторге от её искренности, когда маска падала, а в последнее время, на работе, она держала её всё чаще.

— Если он продолжит играть со мной в «горячо-холодно» каждые несколько дней, он будет и дальше смотреть со стороны.

Всё. Решительная точка и закрытые двери в сознании, которые не позволяли проникать сквозняку глупых мыслей и домыслов. Гермиона поднялась с кровати и посмотрела на собранные вещи.

— Мне почти тридцать. Я отказываюсь вести себя как подросток в школе и ходить на поводу у этих манипуляций.

Алисия тихо рассмеялась, но нашла в себе силы согласно кивнуть.

— Последний реверанс?

Тихий вздох прозвучал за секунду до того, как Гермиона скользнула в туфли на каблуках и плавно шагнула назад. Сгибая колени, она изящно опустила одну ногу за другую, наклонив голову в безупречном реверансе.

Кларк захлопала в ладоши, без тени сарказма или детской радости.

— Видите, у вас всё получится.

— Постарайся не развалить тут всё, пока меня не будет, — она благодарно улыбнулась, скидывая каблуки обратно на пол.

— Ричард мне и шагу сделать не позволит.

— Я попросила его дать тебе побольше свободы, но оставаться начеку.

Алисия вдруг замерла, удивлённо распахнув глаза.

— О, Мерлин... — секунда на вдох, выдох. — Вы готовите передачу Ирландии мне?

— Лично я не могу назначить тебя на пост, — тут же оспорила Грейнджер. — Но существует предположение, что после окончания нашей работы здесь, ты останешься.

Кроу же упомянул о самостоятельности и о том, как ему нужен будет свой человек здесь. Алисия, лично знакомая с членами правительства и особенностями работы не из сухих отчётов, будет как нельзя кстати. И всё же он прав, ей пора было выходить на самостоятельную службу Министерству.

Она была одновременно и рада и совершенно удивлена, хватая ртом воздух.

— Но... я...

— Выдохни, Алисия, — Гермиона подошла к ней и коснулась плеча. — Ты со мной застряла ещё минимум на пару месяцев, и тебя так резко никто одну не оставит. Думаю, твой отец будет более чем рад помочь, когда это случится.

— Я не уверена, — она посмотрела на свои ладони, перебирающие ткань юбки. — Он не писал мне с тех пор, как мы уехали сюда.

— Он гордится тобой, — Грейнджер осторожно подняла её лицо за подбородок. — Я не говорила с ним лично, но я в этом более чем уверена. Посмотри, как многого ты уже добилась.

Семья Алисии всегда была из тех, что требовала слишком много. Если родители Гермионы были не в восторге от выбора её профессии и будущего статуса, то в семье Кларк, казалось, все дороги вели именно в политику. Оливер проработал при Кроу долгие годы, хотя так и не стал послом. Позже, углубившись в магическую дипломатию сильнее с теоретической точки зрения, он выпустил немало статей и книг об истории и особенностях работы.

Одно его имя было синонимом знаний, почёта и уважения. Алисия всеми силами пыталась соответствовать, но всё чаще слышала, что от неё ждут большего — чего-то важнее, выше, что она должна перешагнуть через себя и принести семье статус, которого они достойны.

Казалось бы, двадцатилетняя волшебница, которая окончила Когтевран с отличием и значком старосты на груди, поступила в Министерство и много лет находилась при центральных политических событиях. И этого недостаточно?

— Даже начать разговор о том, чтобы быть послом, когда тебе будет чуть за двадцать — уже огромное достижение, — добавила Гермиона, улыбнувшись. — Мне было двадцать четыре.

— Вы — героиня войны.

— О, и ты думаешь, много времени на войне для дипломатии? — она рассмеялась, делая шаг назад. — Мы искали крестражи, а не сидели за столом переговоров. Весь институт дипломатии таким, каким ты знаешь его сейчас, развился после войны, когда все вдруг резко поняли, что нам нужно устойчивое правительство и тесные связи с другими странами.

— Не думаю, что он считает достижением то, что я здесь делаю.

— Он хорошо отзывался о нашей работе по словам Лаванды и сказал, что делегация поступает совершенно правильно.

— О вашей работе, — поправила Кларк. — Это не одно и то же.

— Любой на руководящей должности знает, что без своих помощников мы — ничто. Представь, что все документы, письма, речи и выступления мне пришлось бы готовить самой. Разве из этого бы что-то вышло? — покачав головой, Гермиона махнула рукой. — С большим трудом.

— Но ведь вышло бы!

— И стало бы настоящим ужасом для всех, — Гермиона отложила вещи в сторону и ещё раз пробежалась глазами, в надежде ничего завтра не забыть. — Всё правительство функционирует не потому, что Кингсли такой потрясающий, а потому, что от него вниз идёт целая пирамида сотрудников и подчинённых. Без маленьких винтиков даже самая лучшая конструкция развалится.

Они все, на этих верхушках являлись теми, кто лишь утверждал финальные шаги. Финальные то есть прошедшие через десятки проверок и правок от тех, кто обрабатывал даже самые важные документы до них. Каждый шаг был заранее просчитан и реализован кем-то другим. Гермиона сама оставалась винтиком в большой политике Кингсли и прекрасно понимала: как он не справился бы без таких, как она, так и она не справилась бы без таких, как Алисия.

— Не думай над этим так много сейчас. Решения ещё нет, и у нас впереди много работы до того, как мы сможем оставить Ирландию в стабильности и покое. А пока что я рядом, и ты всё ещё можешь спрашивать всё, что придёт тебе в голову, как и всегда.

Кларк поднялась с кровати, вскинув взгляд. Глаза блестели от слёз, которые так и не упали вниз.

— Иди сюда, — произнесла Гермиона, притягивая её ближе. Она обняла девушку крепко, всем телом, так, как, казалось, ей сейчас больше всего требовалось.

Алисия вздохнула, её дыхание сбилось на пару мгновений, словно она пыталась сдержать рыдания, которые всё ещё тлели внутри. Она уткнулась лицом в плечо Гермионы, руки судорожно вцепились в её спину, будто надеясь удержаться за эту хрупкую опору.

— Всё будет хорошо, — шепнула Гермиона, поглаживая её по спине, стараясь передать тепло и спокойствие, которых в этой комнате не хватало.

Она мягко отстранилась, но оставила руки на плечах, глядя Алисии прямо в глаза.

— Ты не одна, — сказала она, её голос был тёплым и уверенным, пока она мягкими движениями стирала дорожки слёз со щёк. — И ты большая молодец. Если он не гордится тобой, то точно горжусь я.

Алисия кивнула, её губы дрогнули в слабой попытке улыбки.

— Спасибо, — прошептала она.

Гермиона провела рукой по её волосам, словно успокаивая ребёнка, и вновь притянула к себе, позволяя той полностью раствориться в её объятиях.

~*~

29 октября 2008 г.

Последние указания были высказаны, даже записаны и оставлены на ближайшие дни. Ричард пообещал сообщать о любых новостях, которые будут поступать из Ирландии. Несмотря на ультиматум, каждый, похоже, надеялся, что их не будет.

Александру были выданы все инструкции по защите и управлению аврорами. Он выглядел немного более довольным, чем обычно, отступая на шаг назад к Алисии, пока вещи Драко, Майкла, Гермионы и других работников упаковывали по машинам.

Реверансы отточены, последние штрихи по поведению на приёме проработаны и отчёт Министерству дан.

Гермиона волновалась больше обычного. Особенно ярко об этом напоминали едва дрожащие руки. При этом она, как никто иной, знала, что у неё не было выхода.

Малфой открыл для неё двери, так и не бросив ни единого слова. Обменявшись взглядами, приподняв полы юбки, она залезла внутрь.

Её Величество вряд ли любит ждать.