27
Двигатель дорогого автомобиля работал бесшумно. Тихие голоса радио, разлетались вдоль окон и стремительно уносились в прошлое. Запахи кожи и мяты впитывались в волосы и волокна одежды. Мимо окон проносились редкие огоньки цивилизации, неся в себе нечто таинственное и поистине загадочное.
- И? – произнесла Вера.
- Что и? – рассмеялся Артем, включая фары.
- Не смейся, – смутилась она. – Я имела в виду, что нам делать дальше, Анна ведь не согласилась.
- Будем ждать.
- Чего?
- Согласия, – уверенно ответил Артем. – Она сделает это.
- Мне ее жаль. Ни кто не заслуживает такой ужасной судьбы.
- Она бы тебя не пожалела.
- Понимаешь, когда она была рядом, я чувствовала ее боль.
- Не придумывай, - Артем протянул руку и погладил ее по голове.
Вера долго ничего ни чего не отвечала, она смотрела на асфальт освещенный светом фар, стараясь подобрать слова, пока, наконец, не сказала.
- У меня был старший брат.
Артем нечего не отвечал, терпеливо ожидая продолжения.
- Мне было восемь лет, когда он умер, и я почти его не помню. Только запах. Странно, но от него всегда пахло молоком, – она не отрывала взгляд от освещенного кусочка дороги. – Я до сих пор не знаю, почему он это сделал.
Она снова замолчала, пытаясь вспомнить один день из прошлого.
- Через три дня после моего восьмого дня рождения, мама сказала, что Андрей умер. То, что он повесился, я узнала гораздо позже. Через две недели после его смерти, я впервые увидела призрака. Все подумали, что у меня психологическая травма и мама решила отправить меня на лечение. Я согласилась, думая, что так будет лучше. Но это не так, лучше не было. Чем больше было призраков, тем больше становилась доза моих лекарств. В конце концов, я перестала узнавать маму и врача, все стало одинаково отвратительным: еда, запахи, прикосновения. Все поменяло цвет, стало серым и безликим. Потом, сменился врач, это меня спасло.
Артем не знал, что ответить, поэтому просто молчал.
- Я до сих пор задаюсь вопросом, - продолжила Вера. – Мог ли мой брат видеть призраков?
- Для тебя это важно?
Вера взглянула на Артема, в надежде узнать, понимает он ее или нет. Но ничего не увидела, кроме серых глаз наполненных сожаления. Волна жалости накрыла с головой, оглушая и больно лупя по щекам. В голове пульсировала кровь, отстукивая слово «плакса». Вера постаралась успокоиться, глубоко вдыхая и выдыхая воздух. Когда волна спала, она поняла, что Артем уже не смотрит на нее, он внимательно всматривается в освещенную часть дороги. Вера пыталась понять, что скрывается за его отсутствием. Возможно там всего лишь безразличие.
- Нет, – соврала Вера нежилая больше разговаривать на эту тему. – Неважно.
Артем чуть заметно нахмурил брови.
Остаток пути она рассказывала ему о своих книгах. Возмущенно описывала глупость героев, смеялась, рассказывая нелепые ситуации, романтично рассуждала о любви и борьбе за нее. Они спорили о правильности выбора, о безумстве и самоотверженности. И старались не вспоминать о реальности.
- Хочешь посмотреть документальный фильм?
- Мы едим в кинотеатр? – спросила Вера, не отвечая на вопрос.
- Не совсем, – загадочно улыбнулся Артем.
Он, почти не касаясь, провел пальцами по ее щеке. В этом жесте Вера ощутила столько нежности, что невольно дотронулась до пылающей щеки. В животе щекотали маленькие пёрышки, во рту скопилась вязкая слюна. От копчика по позвоночнику к шее пробежали холодные мурашки. Веру удивила реакция ее тела на простое прикосновение, особенно смутила бесконтрольность этих симптомов. Читая любовные романы, она представляла совсем другое чувство. Ее это пугало и в то же время завораживало, как нечто безграничное и безумное.
Она впервые, не боясь, взглянула на Артема. Серьезное лицо, блестящие серые глаза, сосредоточенный взгляд, уходящий вдаль, светлые волосы с желтым оттенком от фонарей. Упругая кожа обтягивала мышцы, но все же он выглядел худым. Он внушал уверенность, о которой она мечтала. Она хотела увидеть в нем бесстрашного и романтичного героя книги. Но никакого героя перед ней не было, она видела намного больше, чем плоски строчки на бумаге.
- Что ты делаешь? – смутился Артем.
- Хочу тебя запомнить, пока не сошла с ума, – отшутилась Вера, крутя пальцем у виска.
- Не придумывай.
Ее рука потянулась к сумке и вытащила из нее телефон, пару секунд Вера смотрела на телефон, не понимая, зачем его достала. Как только ее разум догнал мысль, Вера, не колеблясь, приподняла телефон и сфотографировала Артема, боясь в будущем потерять его образ.
- На память, – прокомментировала она, убирая телефон в сумку.
- Мне тоже нужна твоя фотография.
- Нарисуешь, – хихикнула Вера, отбирая у него телефон.
Спустя 15 минут они припарковались напротив девятиэтажки. От дома их отделяла дорога в четыре полосы, тротуар и хлебный ларек. Артем выключил фары, двигатель и восторженно воскликнул:
- Вот, – он указывал на высокое здание.
- Чем он интересен?
Артем наклонился к Вере и прошептал, словно, боялся, что его услышат.
- Смотри, - он вытянул руку в направление к зданию. – Шестой этаж, крайние окно.
Вера пробежалась взглядом по дому и, найдя шестой этаж, присмотревшись, увидела силуэт мужчины, вкручивающий лампочку в огромную люстру.
- Видишь?
Вера кивнула.
- Это ритуал, - усмехнулся Артем. – Что бы секс удался. Смешной человек, думает, вкручивание лампочки поможет. Кажется у него какое-то расстройство личности.
Вера покраснела, не ожидая настолько откровенных слов.
- А вот, смотри, на третьем в центре, – Артем снова указал на окно.
Вера спустилась на три этажа ниже и промчалась к середине. В окне пожилая женщина неуклюже размахивала руками в разные стороны, медленно передвигаясь от одного угла комнаты к другому.
- Это женщина Анжела Кивчик. В семидесятых она сыграла небольшую роль в мюзикле. Ничего особенного, спела пару строк. Специально посмотрел, - уточнил Артем. – И вот с тех пор, считая себя звездой, она мучает соседей каждодневным пением. Хорошо они не видели, как она танцует – рассмеялся он.
Вера в ответ скривила лицо.
- Это еще что. На седьмом видишь три крайних окна?
Вера быстро нашла окна, в которых светилась лишь тоненькая полоска света сверху.
- Ничего особенного, – прокомментировала она.
- Не считая того, что у владельца квартиры синдром патологическое накопительство. Пенсионер тащит все в дом и ничего не выкидывает. Хуже всего соседям - отвратительный запах, тараканы и грызуны.
Он вынул из бумажного пакета сладкий арахис и протянул пластиковую коробочку Вере.
- Спасибо, – поблагодарила она. – Это точно не дурдом?
- Весь мир большая психушка?
Они еще долго наблюдали, жуя орехи, за людьми забывшими задвинуть шторы.