«Испытание первое»
OST: Enhypen – Given – Taken
Выбора не оставалось. Юна не знала как попала сюда и как выйти отсюда, но ей очень этого хотелось. Она пошла дальше по серой земле, которая с каждым шагом отдавала весь свой холод телу Шин. Она начинала дрожать, растирая предплечья руками. Маечка с сердечками и белые шортики — пижама, в которой она уснула — совершенно не вписывались в атмосферу страны чудес.
Ветви, изогнутые зигзагом, словно костлявые кисти, тянулись к брюнетке, заставляя чувствовать тесноту в довольно просторном месте. Отовсюду она чувствовала взгляды, бывало слышала смешки, а чем дальше шла, тем сильнее эти чувства и звуки смешивались воедино, будто она находилась в кружке хорового пения: из-за света, падающего на сцену, на которой стоят поющие, они совершенно не видят, что происходит в зале, но отчётливо чувствуют все взгляды, будь то удивлённые, непонимающие, осуждающие, восхищающие — они всё чувствуют на себе, но продолжают петь, так же, как и Юна продолжала идти, пока не наткнулась на огромное по площади озеро.
— Прикольно, теперь ещё и плавать придётся, — брюнетка закатила свои большие карие глаза и заметила карту таро, лежащую на берегу зеленоватого озера. — Дурак?
Она подняла карту и осмотрела: «Таро безумной луны!» — уточнила она для себя и принялась рассматривать карту: вроде обычная, а что-то внутри подсказывает, что есть подвох, но где?
— А-а, — она перевернула карту и увидела текст. — «Не видящий жизни вокруг себя и не имеющий опыта, весёлый дурачок в клоунском наряде с довольной улыбкой пытается начать свою жизнь с путешествия по каналу жизни полному хищных пираний, готовых вцепиться ему в ноги, однако это его не останавливает и не смущает. Последствия его совершенно не волнуют. При этом полностью отсутствуют как жизненный опыт, так и страх перед чем-либо», — написано на обратной стороне. Юна поняла, что это описание карты, но зачем ей это? В чём заключается первое испытание, если это оно и есть?
Она огляделась по сторонам в надежде найти подсказки, что-то, что поможет ей понять или даже кого-то. Но всё, что она заметила — красная коробочка, обвёрнутая в подарочную бумагу, лежащая под деревом на другом берегу.
— Да блин, неужели правда плыть придётся? — голова опускается вниз, но не время сдаваться, а Юна то и не собирается.
Собрав все свои силы в кулак, всё своё оставшееся тепло в голову, чтобы оно сохранилось до другого берега, она настраивала себя на девятый в ее жизни заплыв, который представляла себе, как на соревнованиях по телевизору. Она умела плавать, но не любила это делать, лишь в жаркие дни могла себе позволить сплавать раза два до середины и обратно.
— Кошмар, — ледяная вода пробуждала мурашки, которые успели спрятаться в покров кожи. Глубина оставалась чуть ниже колена, хотя Юна прошла уже много. — Надеюсь, так будет и дальше.
Но только она успела расслабиться, привыкая к холодной воде, ноги начали ужасно покалывать, словно кто-то грызёт их.
— О Боже! — она посмотрела вниз на идеально прозрачную воду, которая минуту назад была ещё мутно-зелёной, и увидела, как сотни рыб сплываются отовсюду к её ногам и кусают. Невыносимую боль дополнило ужасное чувство нехватки воздуха, будто её начали душить невидимые руки.
В голове проносились картинки, которые никак не принадлежали Юне, и никогда с ней такого не случалось: обозлённый мужчина, словно зверь, который после зимовки накинулся на первую добычу, с огнём в глазах душил её. Она видела всё своими глазами и ощущала его сильные, мозолистые руки. Юна начала шататься из-за нехватки воздуха, а боль в ногах уже и не чувствовалась.
— Иди, — прошептала охрипшим голосом она себе и приподняла ногу, в след за которой из воды вылезло несколько рыб, вцепившиеся ей в самое мясо. — Бо...же!
Шин шагала, словно с гирями на ногах. Ей никогда не было так тяжело. Воспоминания, которые не принадлежали ей, путали рассудок: она уже и не видела куда идёт, лишь бы идти и дойти до берега. В глазах темнело. Ещё чуть-чуть и она упадёт, задыхаясь от недостатка кислорода и от болевого шока из-за укусов рыб.
Нога поднялась, но опустилась на что-то скользкое, мерзкое, из-за чего Юна упала пластом. Каждый глоток воздуха давался с большим трудом, а количества не хватало для полной работы организма. Воспоминания исчезли, а боль в ногах начала ныть сильнее. Голова кружилась от падения, а тупая боль в груди почти перебивала болезненные ощущения в ногах.
Наконец она открыла глаза, из которых ручьём полились слёзы. Юна увидела землю вблизи своего лица и улыбнулась. Улыбнулась так радостно, искренне, словно погадала на чувства Минхо и снова убедилась в своей нужности ему.
— Боже, — Шин с особым трудом приподнялась на локтях. Она огляделась: всё тоже самое. Обстановка никак не поменялась, а лишь ухудшилась из-за морального и физического состояния брюнетки.
Она отползла от воды, пачкая пижаму, на которую было уже плевать, как и на холодную землю. Всё тело ныло, а именно ступни, которые были покусаны до самого мяса. Когда Шин это увидела, то просто закрыла рот рукой, пытаясь сдержать крики ужаса. Она никогда не была так напугана крови как сейчас.
Глухие стоны вырывались вместе с всхлипами, но так, чтобы это слышала только она. Никому здесь нет дела до её боли, и почему-то она отчётливо это понимала, из-за чего ей хотелось плакать навзрыд, чтобы кто-то услышал и опроверг её мысли и чувства.
Она вспомнила о коробочке, которую видела с другого берега. Юна перевернулась обратно на живот, подняла голени и поползла на коленях, помогая руками, к дереву. Она облокотилась на толстый ствол и выдохнула. Устала.
— Надеюсь, здесь, что-то нужное, — она положила коробку себе на ноги и развязала розовый бантик. Открыв крышку, ей в глаза бросились мягкие, тёплые тапочки, рядом с которыми лежали бинты и зелёнка. — Спасибо тому, кто это сделал.
Она со слезами на глазах лила зеленку на раны, дула, хотела ослабить боль, но это не помогало. Брюнетке надоело и она просто перемотала ноги бинтом, надела тапочки и с опаской встала, опираясь на ствол холодного дерева.
Больно. Но нужно идти.
— Чем быстрее всё пройду, тем быстрее вернусь в свою реальность, — она оттолкнулась от дерева и, хромая, пошла дальше по серой тропинке, что вела в самую чащу леса, которую покрывал ещё более таинственный мрак.
Юна даже и не подозревала, что её шестое чувство, которое гласило о том, что за ней кто-то следит, не обманывало, ведь с другого берега за ней наблюдал Он — создатель этой реальности.