Мечта есть мечта

Феликс подошел к парню, сидевший в углу гостиной, пока родители разговаривали с чопорным человеком в кожаном плаще. Именно он и привез молчаливого незнакомца. Паренек была примерно одного возраста с Ли и все это время угнетенно молчал, обхватив руками колени. Он уткнулся лицом в ноги, обтянутые темно-синими джинсами. Можно было подумать, что он плачет, но спина его мерно вздымалась и опускалась — гость был абсолютно спокоен. Почти черные, волосы его, блестящие, слегка растрёпанные, создавали милый бардак на голове, немного прятали лицо.

«Почему он такой?..» — подумал Феликс. Он слышал, что случилось с родителями странного парня и что он — его двоюродный брат. «Наверное, он все еще расстроен из-за гибели близких,» — решил парень и присел перед ним на корточки.

— Эй! Привет! — сказал он, от чего паренёк вздрогнул и пошевелился. Он посмотрел на него сквозь мрак собственных волос и едва слышно ответил:

— Здравствуй! — голос его был слегка охрипшим, от чего незнакомец тихонько откашлялся

— Посмотри на меня, не прячься! — сказал Ли, на что получил отрицательный жест головой. — Почему?

— Ты тоже меня испугаешься! — сказал парень. — Я урод!

Феликс с непониманием уставился на него. Урод? Что же с ним не так, раз он настолько боится показываться людям? Как же он жил раньше? Парень положил руку на его ладонь, от чего тот снова дернулся.

— Я не испугаюсь, я обещаю! — заверил его он.

  Парень колебался. Этот мальчик — его брат, конечно, но можно ли ему доверять? Вдруг он поведет себя так же, как многие дети, которых он встречал? Он боялся людей, и больше всего сверстников и старших. Маленькие всегда с восхищением смотрели на него, если такое случалось. С таким детским восторгом, словно среди серого щебня сумели разглядеть сверкающий сапфир.

— Ну же! — слегка потрепал его по руке Феликс и юный мистер Хан решился.

    Парень отнял лицо от колен и на парня уставились его глаза просто удивительного цвета. Темно-фиолетовые, словно два аметиста, эти глаза были широко распахнуты и обрамлены темными ресницами. Приятные черты лица, словно лихорадочный румянец на щеках и продолговатый шрам на скуле произвели на Феликса невероятное впечатление. Он восторженно, как ребенок, уставился на новоиспеченного брата и вздохнул:

— Вау! Ты такой красивый! Почему ты считаешь себя уродом?

— Все так считают! — ответил он.

Ли замялся. Он понял — дети боятся его дикой красоты. Все и всегда пугаются того, что им не знакомо и называют это уродством. Совсем немногие способны узреть красоту в том, что отличается от их стандартов. Наверное, из-за этого у мальчика комплекс несовершенства. Все из-за людей и их жестокости. Мир безжалостен к таким, как он…

— А ты меньше слушай этих всех! — Феликс улыбнулся. — Меня с моими друзьями почти всегда называют лузерами, но мы просто не обращаем на это внимания! Так жить проще!

— А почему ты лузер? — спросил парень, с любопытством рассматривая брата.

— У меня внешность милая, а голос прорезался уже давно! — он как-то невесело усмехнулся. — Меня даже прозвали так — низкоголосый-Феликс! А тебя как зовут?

— Хан… Хан Джисон, — сказал тот. — Но все называют меня просто Странным.

  — Бывают прозвища похуже! Уж поверь мне! — заверил его Феликс. — Здесь, в Сеуле, очень жестокие нравы, но я тебе помогу освоиться!

  Джисон снова окинул взглядом лицо брата и на его лице впервые за несколько дней появилась улыбка. Такая озорная, что все лицо парня вдруг стало таким по-детски наивным и прекрасным.

— Ликси! — окликнула сына миссис Ли. — Мальчик замерз! Помоги ему донести вещи до вашей комнаты и сделай ему чаю! Нам с отцом нужно отлучится!

— Хорошо, мам! — отозвался Феликс и бросил взгляд на небольшой чемодан парня. И это все его вещи? — Ну что ж, пойдем? — он взял Джисона за руку и повел наверх. Тот не сопротивлялся и, повесив на одно плечо темно-серый рюкзак, последовал за парнем.

Он шагал неуверенно, как хомяк, которого только что впустили в новую клетку. Хан осматривал деревянные перила, ступени, цепляясь взглядом за шкафы с книгами. Пальцы проводили по стенам и пытались каждой клеточкой запомнить их шероховатость.

— Я познакомлю тебя с друзьями! — говорил тем временем Феликс. — Они очень хорошие ребята, хотя порой придурки редкостные!

  — Они испугаются! — сказал Хан, округлив глаза и остановился, слегка сжав руку парня.

  — С чего ты взял?

— Все боятся!

— Но я же не испугался! — улыбнулся Ли, от чего напряжение внутри парня стало спадать. — Они тоже отличаются от других, они поймут тебя!

Хан немного недоверчиво умолк, но попытался улыбнуться. Феликс только сейчас почувствовал, как холодна его рука. Казалось, что она была высечена изо льда. Плоская ладошка была очень твердой, а пальцы, длинные и тонкие, как у пианиста, грозились сломаться, стоило их сжать чуточку сильнее. Парень все больше удивлялся тому, каким странным был его новый брат. Но эта странность его не пугала, как остальных. Эта странность была такой нелепо-прекрасной. Джисон словно сошёл со звезд, украв немного космоса для своих глаз.

Внезапно из своей комнаты выскочила шестилетняя Оливия. Она сонно потирала карие глазенки и прикрывала ладонью зевающий ротик, но увидев за спиной старшего брата мальчика, тут же улыбнулась:

— Ликси, у нас что, гости?

  — Почему ты так рано проснулась? — спросил Феликс.

— Я не могу больше спать, я устала!

Джисон усмехнулся и сверкнул фиолетовыми глазами. Он любил детей. Маленькие люди — существа очень искренние и доверчивые. Они любопытные, от чего не воспринимали его как опасного монстра. Дети с радостью играли с Ханом, не обращая внимания на косые взгляды его сверстников. Для малышей этот парень был чем-то прекрасным, потусторонним и загадочным, но и в то же время озорным и шаловливым, чем и сам походил на ребенка. Со старшими и сверстниками Джисон был другим. Он сразу замыкался в себе, как только почувствует рядом подростка. Он умолкал, стараясь спрятать глаза под козырьком кепки или волосами и старался как можно скорее удалиться.

— Оливия, познакомься, это Джисон! — сказал Ли.

— Привет! — весело помахала ладошкой девочка, вызвав на лице гостя еще более радостную улыбку.

— Он наш двоюродный брат и будет теперь жить с нами! — продолжил парень.

— О! Это здорово! — воскликнула Оливия и подошла к мальчику поближе, слегка дернув за край черной толстовки, призывая присесть.

Джисон опустился перед девочкой на корточки. Она взглянула в его фиолетовые глаза и восторженно пискнула:

   — Какой ты красивый! Такой чудесный и добрый! — Оливия провела ручкой по его щекам, волосам и спросила: — А где твои родители?

Феликс испугался. Вдруг сейчас Хан расплачется и убежит куда-нибудь до самого вечера? Из разговора родителей и того чопорного мужчины он услышал, что после известия о смерти родителей мальчик сбежал из дому на сутки, а потом вернулся с синяками под глазами, грязный и голодный. Вдруг сейчас он снова так поступит?

Но Джисон не разрыдался и не бросился прочь из дому. В его глазах промелькнула печаль на одно мгновение, а потом парень снова улыбнулся:

— Их больше нету с нами, Оливия! Они летают! Там, в другом мире! — он указал пальцем вверх и взъерошил светлые волосы девочки. Та словно поняла что-то и осторожно обвила руками шею Хана.

Парень осторожно прижал к себе детское тельце. Такое теплое и живое, наполненное любовью и невинностью. Ему вспомнилось, как однажды, когда в начале прошлого года над ним стали издеваться сверстники, называя уродом, его так же обняла мама. Так же тепло и трепетно. По щеке скользнула одинокая слезинка, но Джисон улыбнулся и смахнул ее пальцем.

Наблюдавший за всем этим Феликс не знал, что происходит. С ним он вел себя с особой опаской, боялся, что подвергнется издевкам или чему-то подобному, а Оливии так легко удалось его обнять. Почему?

  — Джисон, пойдем, тебе нужно обустроиться! — окликнул его парень. Хан взглянул на него и кивнул. Он слегка отстранил от себя Оливию и, щелкнув ее по носу, сказал:

— Сейчас я разберусь с вещами и мы будем с тобой играть, хорошо? — улыбнулся парень.

   — Хорошо! — довольно сказала девочка.

— Оливия, завтрак на столе. Но перед этим умойся и почисть зубы! — сказал наставительно Феликс. Джисон с интересом наблюдал за новыми родственниками — у него никогда не было такого человека, как Феликс. Мальчик всегда мечтал о старшем брате, который будет его защищать и давать наставления, которые он, конечно, выполнять не собирался.

— Хорошо, Ликси! — крикнула Оливия и умчалась вниз по лестнице. До Хана донесся топот ее ножек.

Отворив дверь в комнату, Ли пропустил вперед брата.

— Проходи! Вот твоя кровать! — он указал на кровать, стоявшую у окна.

Феликс поставил чемодан Джисона на пол и снова уставился на него. Парень осторожно сел на постель и погладил ладонью прохладную ткань подушки. От белья пахло свежестью и чистотой, от чего появилось желание зарыться в нее носом прямо сейчас, однако присутствие Феликса останавливало его от такого необдуманного поступка.

— Эм… Джисон? — вдруг окликнул его Ли.

— Да? — он поднял на него сверкающие глаза.

— А почему ты не испугался показаться Оливии? Меня ты испугался! — сказал Феликс и тут же добавил: — Если хочешь, можешь не отвечать!

— Ну, почему же, — улыбнулся Хан. — Я отвечу. Просто такие как ты… Ну, мои сверстники… Они боятся меня и называют уродом. Кидаются камнями и стеклами… — он невзначай провел пальцами по шраму на скуле. — Они считают меня странным и от этого ужасным. Они жестоки. А дети… — его взгляд сразу потеплел и сделался озорным, как у Оливии. — Они любопытные. Им интересно со мной и потому они узнают, что я не монстр. Дети тянутся ко мне. Они почему-то восхищенно так на меня смотрят и когда я рассказываю им разные сказки и истории, рассматривают меня как драгоценный камушек! — он издал тихий смешок. — Понимаешь?

  — Да, — ответил Феликс. — Но я тебе уже ведь сказал, что не все подростки такие! Мои друзья знают, каково быть осмеянным и не таким как все. Они тебя полюбят, вот увидишь!

— Я никогда ни с кем не дружил… — опустил взгляд Джисон. — Только общался с самыми разными детишками. Да и то, только пока не видели их родители. Взрослые ведь тоже считают меня уродом… Все, кроме мамы с папой… Они единственные меня любили.

Удивительно, но тоски в его голосе не было. Ни боли, ни грусти Феликс не чувствовал в словах, срывающихся с губ Хана. Он показался ему таким светлым и чистым, как только что сошедшая с небес душа. Ли хотелось узнать его получше. Он подошел к брату и сказал:

— Я обещаю, ты поймешь, что такое настоящая дружба! Веришь мне?

Джисон лишь улыбнулся, но ничего не ответил. Его взгляд сиял доверием, но Феликс хотел это услышать.

— Веришь? — повторил он.

— Да! — усмехнулся парень.

— Отлично. Давай я тебе помогу! Это все твои вещи? — он кивнул на чемодан.

— Почти. Еще немного в портфеле, — он сжал пальцами серый портфель и потянул молнию. Там оказалась толстая тетрадь и несколько книг. — Только в тетрадь не заглядывай, пожалуйста!

— Личное? — усмехнулся Феликс.

  Джисон в ответ лишь утвердительно кивнул и щеки залились тем самым чахоточным румянцем, что и внизу, когда парень впервые увидел его лицо. Он передал ему стопку книг.

— Вот твоя полка! — Ли указал на чистую книжную полку и стал расставлять доверенные ему потрепанные томики. «Портрет Дориана Грея» и «Джейн Эйр» он не читал, а вот «Приключения Тома Сойера и Гекельберри Финна», «Две тысячи лье под водой» и «Приключения Дон Кихота» были пареньку знакомы. Интересно, что Хан читает такие непохожие по содержанию произведения. Веселые детские книги в сочетании с серьезными книгами — очень странно, но так же прекрасно.

   — Ты все их прочёл? — спросил Феликс.

— Не совсем, — ответил Джисон и раскрыл чемодан. — Куда сложить вещи?

— Сюда, — Феликс отворил дверцу шкафа.

  — Спасибо. Я еще читаю «Портрет…». Дома было намного больше книг, но эти — мои любимые.

Ли внимательно посмотрел на парня. Он вытаскивал аккуратно сложенную одежду из чемодана и перекладывал ее в шкаф, разглаживая складки пальцами. Вещей было немного и потому ребята управились быстро.

  — Любишь читать? — поинтересовался Феликс.

— Очень! — улыбнулся Джисон. — В них я будто проживаю еще одну жизнь. Это ведь так прекрасно — за одну только свою жизнь прожить тысячу таких же, только в сто раз интереснее.

— Почему ты так считаешь? — удивленно выгнул брови парень. Он ничего не имел против чтения, но не понимал, как книга может заменить реальный мир.

— Потому что моя реальная жизнь состояла из учебной программы на дому и нечастыми вылазками на улицу, где иногда удавалось поиграть с детьми. Согласись, это нихуя не весело, — от грубого слова Феликс даже подпрыгнул. Это точно сказал этот тихий невинный мальчик, похожий на улыбчивого ребенка? — А в книгах герои путешествуют, ищут клады, разгадывают тайны, совершают подвиги… Читая, я словно оказываюсь на месте персонажей и путешествую по страницам книги. Иногда, конечно, это плохо заканчивается, потому что дочитанная книга, закрывшись, словно умирает внутри меня. Как-будто внутри рушится целый мир, целая жизнь! И только скрепя сердце я берусь за новую книгу и начинаю новую жизнь! — Джисон замолчал. Он смотрел на Феликса, который все это время боялся дышать и моргать. Он слушал парня и удивлялся — неужели такое может быть? Неужели Хан действительно живет в мечтах и фантазиях? Конечно, это прекрасно, но о настоящей жизни тоже забывать не стоит.

— Вскоре ты поймешь, каково это — жить так самим, — сказал Феликс. — Представь, что ты раскрыл новую книгу, Джисон!

Мальчик улыбнулся еще шире и, моргнув, сказал:

— Хорошо!

Из его живота послышалось тихое урчание. Он смутился и стукнул себя кулаком, тихо буркнув при этом: «Заткнись!». Феликс едва не хлопнул себя по лбу рукой: «Я болван! Он же голодный!». Парень виновато взглянул на брата:

— Ты есть хочешь? Прости, что не догадался сразу! Я просто дурак!

— Ничего страшного, я привык к тому, что мой желудок пуст! — отмахнулся Джисон.

— Идем?

— Да…

Ребята вышли из комнаты и направились на кухню. Оливия была несказанно рада, что гость, наконец, спустился к ней. Девочка болтала без умолку, пока брат уплетал куриный суп, а Феликс наблюдал за ними и тихо улыбался. «Он просто подарок судьбы!» — думал он, посматривая на парня с космически-прекрасными глазами.