Лерой (18+)

Меня и вправду убрало первым. К семи вечера я уже накидался ромом так, что мне пришлось подняться в комнату. Передохнуть, так сказать. Или передохнуть от того напряжения, которые витает в воздухе, когда Майкен и я находимся в одном окружении.

В один момент мы снова остались одни, и я спросил ее «Поговорим?». Она даже не взглянула на меня.

— Привет, чертенок...

Я позвонил Ане, лежа на постели в одной из гостевых комнат.

— Тео... — тихим ласковым голосом сказала она, но не скрыла от меня своего удивления.

— Аня... — передразнил ее.

— Ты пьян там? — усмехнулась она.

— Вдребезги, — я рассмеялся.

— Ну да, стал бы ты звонить мне трезвым.

— Острый язычок у тебя, чертенок... На самом деле, я еще утром собирался позвонить тебе этим вечером.. Единственное, я не планировал столько пить,— я икнул в конце фразы и усмехнулся.

Она засмеялась.

Боже, как приятно слышать ее голос.

— Аня? — мечтательно спросил я.

— Да?

— Аня, сходишь со мной завтра на свидание?

Она перестала смеяться:

— Ты уверен, что завтра захочешь пойти со мной? Ты же пьян, Лерой.

— Ты задеваешь меня за живое, чертенок...

— Очень двусмысленно.

И снова этот ее сладкий смех.

Я не смог не засмеяться вместе с ней.

— Какая скабрезная шутка, Аня, — низким голосом сказал я, тяжело дыша в трубку.

— Как в пьяном состоянии можно такие прилагательные помнить?.. И да, я схожу с тобой завтра. Вот только, если ты забудешь...

— Не ссы, я не забуду, — перебил ее я.

Она притихла.

Спустя пару секунд спросила:

— У тебя там все хорошо?

— Не особо. Но ты только в голову не бери.

Я поднял взгляд на окно. Дождь забарабанил, как сумасшедший по стеклу.

Как вовремя я ушел с утренника.

— Чертенок?

— Да?

— Я тащусь от твоего смеха.

Она хихикнула:

— А я тащусь от твоей дерзости, Лерой.

У меня заныл член от того, каким голосом она это произнесла. Я вздохнул и беззвучно простонал.

— У тебя теперь есть мой номер... Позвони мне завтра, как соберешься, ладно?

Сказал я заплетающимся языком.

— Хорошо. Доброй ночи, Тео, — сладострастно произнесла она.

Я бы накинулся на нее и не выпускал из своих рук до утра, будь она сейчас здесь... Со мной.

— И тебе, чертенок.

Я положил трубку, все так же смотря на окно, в которое стучал весенний ливень.

На душе мне стало чуть легче. Аня пробуждает во мне что-то, чего я не испытывал уже много лет. Меня это и радует, и пугает.

. . .

Восемь утра. На часах восемь утра, а я выспался? Это когда такое видно было?

Снизу доносились радостные голоса. Значит все живы, все довольны. Кстати, маме мы подарили открытку, в которой написано, как мы ее любим и хотим оплатить их свадебное торжество. Она расплакалась, держа ее в руках, и сказала «Мои мальчики, без вас моя жизнь не имела бы смысла».

Интересно, а скажу ли я подобное кому-нибудь однажды?

Будет ли КОМУ мне сказать подобное однажды?

Может из-за этих мыслей мне приснился сегодняшний сон, где маленькая девочка сидела на моих коленях и щебетала со мной, называя меня папой? Мне пошел четвертый десяток, а я все-так же отпрыгиваю от детей, как черт от ладана.

«Моя девочка», попробовал я произнести это моей воображаемой дочери.

Бррр. Как-то стремно это все.

Поваляюсь еще немного под музыку. Открыл приложение и пролистал его до самого дна в поисках хорошо забытого старого. Nothing, nowhere. Альбом две тысячи восемнадцатого года. Пойдет под мои утренние пиздострадания.

Я прикрыл глаза и вслушался в слова, мелодии, голос.

— Тео, доброе утро! — воскликнул Трент, открывая дверь в мою комнату.

— Хуютро. Че не стучишь?

— Я постучал и вошел, — усмехнулся он и поставил чашку с кофе рядом с моим носом на столик.

— А на кой стучать, если уже входишь?

— Чтоб ты руку успел от своего члена убрать, бука.

— Вечер в моей компании явно не идет тебе на пользу, — я пропустил смешок.

— Это уж точно, — проронила Майкен, проходя мимо моей комнаты.

— Вот ты слышал? — я вопросительно уставился на брата.

— Она с утра тоже бука, как ты.

Как я.

Ага, сейчас. Она далеко не я.

— Ты мне так и не рассказал, как вы познакомились, — я встал и прикрыл дверь, чтобы одеться спокойно.

Но дверь почему-то начала сопротивляться.

— Тео!

Мама. Господи, восемь утра.

— Может вы дадите мне спокойно встать, не врываясь в мою комнату в восемь, мать его, утра? Освальд, Майкен?! — крикнул я в сторону коридора, — Может и вы присоединитесь к моей утренней секуции?

— К чему? — рассмеялся Трент.

Я закатил глаза и схватил джинсы со стула.

— Что за шум? — сказал Освальд, входя в комнату.

— Ну, пиздец, — буркнул я и, держа штаны и толстовку в руках, пошел в душевую комнату прямо в трусах.

— Майкен, доброе утро, — мелодично—саркастичным голосом поприветствовал ее, дефилирую в одной футболке и боксерах.

Дурдом, а не дом.

Блин, опять зубы чистить пастой и пальцем.

Пока я рьяно чистил зубы, пришло сообщение. Я глянул на экран.

«Если ты не передумал, то забери меня в 17:00 из Сентрума» 8:39

Я не передумал, Аня.

Хоть и был пьяным, но не настолько, чтобы раскидываться словами.

Не стал ей пока отвечать. Вернулся в свою комнату и взял чашку с кофе.

Ох уж эта разбушевавшаяся стихия. Ливень все так же барабанит по крыше, а ветер пригибает деревья к земле. Небеса сходят с ума.

Я спустился в гостиную на звуки родственников. Они все расселись на диване. Два будущих брачных союза. Сидят и воркуют.

Я тут кажусь лишним. И как вот тут не поддаваться давлению, что у тебя должна быть эта пресловутая половинка?

Аня.

Может это именно то, чего мне и не хватает? То, из-за чего меня накрывает тоска зеленая?

— Брат, ты чего там встал?

Трент вырвал меня из моих раздумий.

— Вы тут так мило сидите, не хочу нарушать идиллию, — не без сарказма произнес я.

— О, дорогой, иди к нам, — мама похлопала на место рядом с собой.

Я дошел до дивана и сел рядом с ней. Хлебнул кофе и приобнял маму.

— Только не думай, что я испытываю чувство зависти или что-то в этом духе, — любящими глазами я посмотрел на мать.

— О, я знаю тебя очень хорошо, мой мальчик. Чувство зависти тебе не знакомо, — она положила ладонь мне на щеку, — Я люблю тебя, Тео.

— Я знаю, мам, — я чмокнул ее в лоб.

Трент никак это не прокомментировал, потому что занят воркованием со своей будущей женой.

Надо валить домой и вернуться к игре.

— Как твоя игра продвигается? — спросил брат, будто прочитал мои мысли.

— Как раз собирался ею заняться, — я улыбнулся ему и встал.

Поблагодарил маму и Освальда за хорошо проведенное время. Трента стиснул в своих объятиях, напомнив ему, что он задолжал мне рассказ. А Майкен... Я молча помахал ей. Мне нечего ей сказать, кроме как «Какого хуя?!?!?!».

Выбежал из дома и вымок, как черт, пока добежал до машины, перепрыгивая через грязевые лужи.

Жаловаться на погоду бессмысленно.

Поэтому я не стал бурчать, а просто завел двигатель и рванул домой. Откуда во мне опять эта разрывающая сердце злость? Я дьявольски взбешен.

Я вжал педаль в пол и превысил скорость на несколько десятков километров в час. Уже представляю размер своего штрафа. Или белые стены своей тюремной камеры.

Да насрать!

Мать его, катись оно все к чертям собачьим!

Эта гребаная девка высасывает из меня последние соки. Мне надо держаться от нее подальше. Как можно дальше. Желательно улететь на другую планету. Господи, за что мне это дерьмо? Только не говори мне, что это кара небесная или иная подобная муть.

Просто убери ее от меня.

Не хочу ничего знать. Абсолютно ничего не хочу знать о ней и ее прошлом.

Прости, Трент, но кажется мы будем видеться с тобой раз в год. На Рождество.

Еще этот пиздапротивный ливень.

В жопу все.