Лицо #1
Это было спонтанно. Мы познакомились в Tinder'е — социальная сеть для простого перепихона. Меня мало заботили отношения в то время, вернее, я был слишком занят для этого, как мне казалось. Она убедила меня в обратном. Ещё с самого начала она слишком легко согласилась на свободные отношения, в которых предполагалось, что я занят 24/7 семь дней в неделю, и те два-три свободных часа в один из дней я должен был посвятить ей. Вернее, сексу с ней. Секс - это искусство, его культ. Эстетика секса раскрывается в деталях: как когда мои пальцы, грубо касаясь её тела, тянутся к горлу, сжимая его, она откидывает голову и не издаёт не звука, даже пылкое тяжелое дыхание прерывается, её ногти впиваются в запястья в борьбе за кислород, вдох/выдох; когда я грубо вхожу в неё, не давая расслабиться, она пытается, кусает губы, хватает меня за руки, хватает постель, горло, подушки, тянется к моим губам, получает горячий поцелуй, сквозь приятную боль, улыбается, и нет ни мысли, что это могло бы выглядеть нелепо; когда я трахаю её, шепчу что-то на ухо, мы болтаем, наши руки переплетаются, мы оба дико наслаждаемся, только вот она в силу своей инфантильности никогда не признает этого:
— тебе понравилось?
— не знаю, - и улыбается;
эстетический оргазм - это, когда она прогибается под меня, стонет и довольствуется, просит быть быстрее, цепляется за что-то, кусает свои губы, пока не почувствует осадок стали во рту, сжимает глаза, боясь, будто я застану её врасплох, улыбается, когда я бываю собственником в кровати и прошу признать, что в этот момент она только моя.
— Я думаю, я скучаю по ней.
В перерывах между сексом мы разговариваем о сексе, жизни, обыденности, обо мне и о ней. Все мои вопросы на личную тему, она сводит на 'нет', как если бы не хотела, чтобы я что-то знал о ней. Вечно прячется за какими-то масками, знает грани дозволенного и мнит себя выше всех нас.
— у тебя был всего один парень до меня? то есть, я второй?
— да, – я не думаю, что она смогла бы врать мне, глядя в глаза. Либо это та самая ложь, в которую она верит и сама.
— я тебя ценю и уважаю больше любой другой, ты ведь понимаешь?
Она улыбается, словно отвечая, 'да, это очень приятно с твоей стороны'. И всего-то. Я правда ценил её больше, чем она себе представляла. Однако это длилось всего пару часов.
— так, почему ты согласилась на свободные отношения?
— просто, было скучно.
Она больная, если подумала, что я в это поверил.
Я трогаю её кожу, утыкаюсь носом в шею. Она пахнет весной, соблазнительной маракуйей и пионами, а ещё чем-то резким. Навряд ли я когда-нибудь пойму эту смесь. Оставляю поцелуи, но не оставляю засосов, потому что она считает, что это под запретом, так же как и брать в рот. Бабское дерьмо типа: возьму только по любви. Разве я в этот момент не любил её?
— у тебя мягкая кожа.
— все так говорят, — она смеётся, типа проболталась, — ну, моя мама.
Так ли это было на самом деле?
Я покусываю её плечи, покусываю за ухом и оставляю поцелуи. Ненавижу её за то, что не могу оставить кроваво-синих отметок на её бледной и чистой коже. Она выглядит чертовски невинно как в нарядах, так и без них. Милое лицо, округлые формы, очаровательный взгляд и детский голос в её 18. Это сводит с ума многих, я более, чем уверен.
— так, и все же, почему ты так легко согласилась на свободные отношения?
— ну, я не соглашалась, — она начинает смеяться, и этот неуместный смех меня бесит. — скажем, я хотела проучить тебя. Когда ты написал, что у тебя нет времени на любые отношения, кроме половых, я хотела потратить твоё драгоценное время на себя и оставить тебя ни с чем. но ты в первую же минуту завалил меня в постель, я думала 'черт, вот это я влипла'.
Она непринуждённо улыбается, и звонкий смех раздаётся эхом у меня в голове. Я думаю, так, это наша первая и последняя встреча? Она смышлёная и сама себе на уме. Весь её образ был настолько невесомым, что казалось, будто она психически неуравновешенная со своими приветами, либо с другой планеты. Она явно не живет с людьми одной жизнью.
Я снова беру её, обращая всю свою агрессию в страсть. Ей нравится. Я думаю, горечь, которую я испытывал в тот момент ей нравилась больше. Она одержима контролем. Она заочно контролирует ситуацию и меня, добираясь до моих чувств, пускает туда свои грязные корни. Если раньше внутри меня все цвело, то сейчас она могла смело вытащить оттуда свою руку испачкавшись грязью, чернилами, вообщем чем-то черным и протянуть запачканную ладонь к моей, такой же грязной. Вот, что такое привычка.
Она ложится на мою грудь и смотрит мне прямо в глаза.
— у меня жена и два ребёнка. что ты чувствуешь? — я проверяю, насколько она чистая.
— не лги мне.
— я не лгу.
— ты моргнул, значит врешь.
Я улыбаюсь и отвожу взгляд. Дотошно проницательна, мила, невинна и красива. У меня не хватит слов, чтобы описать то, как это действует меня. Наверное, как опиум - въедается и убивает что-то внутри.
— у меня жена и два ребенка.
— ты снова дернул глазом.
Я смеюсь, она копирует меня - это хороший знак. Я целую её за ухо и поднимаюсь к губам. Они у неё такие мягкие, потресканные и пухлые, жаждут моего внимания. Сколько людей успело побывать в этом рту?
— ладно, будь у меня жена, как бы ты к этому отнеслась?
— мне было бы противно.
— мне кажется, ты собственница и не совсем понимаешь, что такое свободные отношения.
— нет, я думаю, — она хмурит брови, — фу, это противно.
— это не аргумент, ты же понимаешь.
— мне было бы жалко детей, на которых потом какая-нибудь сучка в школе нападала со словами 'о, а твой папа спал с моей сестрой'.
Я смеюсь. Мои устои постепенно дают заднюю.
— допустим, у меня нет детей.
— я не лезла бы в чужие отношения, ну, если бы только этот парень очень сильно нравился мне, то...
— то можно и попробовать?
Она качает головой.
— ты - собственница.
Она улыбается и снова качает головой. Так приятно, когда вы понимаете друг друга, словно общаетесь на одной волне. Но чувство, что она не от мира сего, не продолжало слезать с меня.
— тебе бы было приятно, если бы я трахал других помимо тебя?
— иди, — она мнётся. Я получаю результат, который хотел. Она не была готова к свободным отношениям, но вела себя так словно в безразличии - абсолют.
— я же все равно найду потом кого-нибудь другого.
— зачем ты мне это говоришь? чего ты добиваешься?
Хотел вывести на чувства.
— вдруг ты порежешь вены из-за меня?
— такого точно не будет, не обольщайся.
Мы прощаемся с ней спустя четыре часа. Это были самые ахренительные четыре часа за день, но я не сказал этого вслух. Наверное, если бы мы все говорили то, что чувствуем, то никогда бы не теряли дорогих нам людей. Люди, они такие, им важно знать, что кто-то их любит, и важно чувствовать себя необходимыми.
— дай воды.
Я протягиваю ей газировку. Сделав два глотка, она возвращает её мне.
— боже, да забери ты её.
— мне от тебя ничего не нужно, — наигранно бормочет и выразительно смеётся. Сколько человек ведётся на этот фэйс?
Она заразительна в любом плане и с любого ракурса, умеет обольщать и нравиться людям. Я виню себя за то, как обошёлся с ней. Это даже неправильно с моей стороны. Но ещё больше я виню её — в том, что она играет с людьми, не считаясь. Она играет с огнём, обжигается и продолжает играть.
— Её невозможно выкинуть из головы.
Так, какого это: быть самым приятным воспоминанием?